Эрнст Юнгер. Der Waldgang («Уход в лес»). Продолжение
29
При нападении чужих армий уход в лес представляется как средство войны. Это относится, прежде всего, к государствам, которые вооружены слабо или вовсе не вооружены.
Как и по отношению к церквям, партизан и относительно вооружения тоже не спрашивает, насколько оно современно и современно ли вообще, есть ли оно вообще в наличии или нет. Это процессы на корабле. Уход в лес нужно осуществить в любое время и в любом месте, даже и против огромного перевеса. В таком случае он даже будет единственным средством сопротивления.
Партизан — это не солдат. Он не знает солдатских формальностей и их дисциплины. Жизнь его одновременно более свободная и более жёсткая, чем жизнь солдата. Партизаны набираются из тех, кто даже в безнадёжном положении решил бороться за свободу.
В идеальном случае их личная свобода совпадает со свободой их страны. На этом основывается большое преимущество свободных народов, которое с длительностью войны всё большим весом падает на чашу весов.
На уход в лес вынуждены решиться также те, для которых другая форма существования невозможна. За вторжением следуют мероприятия, которые грозят большим частям населения: аресты, прочесывания, регистрация в списках, принуждение к принудительному труду и к воинской службе в чужой армии. Это толкает к тайному или также открытому сопротивлению.
Особенная опасность состоит в том, что проникают криминальные элементы. Партизан хоть и не фехтует по законам войны, но он также и не разбойник. В такой же малой степени его дисциплина является солдатской, и этот факт предполагает сильное, непосредственное руководство.
Что касается его места, то лес всюду. Лес в пустошах, как и в городах, где партизан живёт скрыто или под маской своих профессий. Лес в пустыне и в зарослях «маки». Лес в отечестве как на любой другой земле, на которой можно вести сопротивление. Лес, прежде всего, в глубоком тылу самого врага.
Партизан не поддаётся чарам оптического обмана, она видит в агрессоре национального врага. Он знает о его концлагерях, убежищах подавляемых, о меньшинствах, которые ждут своего часа. Он ведёт маленькую войну вдоль рельсовых путей и путей подвоза, угрожает мостам, кабелям и складам. Ради него противнику приходится растрачивать войска для охраны, увеличивать число часовых. Партизан обеспечивает разведку, саботаж, распространение сообщений среди населения.
Он дерётся в непроходимом, в анонимном, чтобы появляться снова, если враг показывает признаки слабости. Он распространяет постоянное беспокойство, возбуждает ночную панику. Он может парализовать даже армии, как это было видно на примере Наполеоновской армии в Испании.
Партизан не располагает большими боевыми средствами. Но он знает, как смелым нападением можно уничтожить оружие, которое стоит миллионы. Ему знакомы его тактические слабости, его бреши, его легковоспламеняемость. Он располагает также более свободным выбором места, чем войска, и действует там, где большой ущерб можно нанести малыми силами — на перевалах, в узостях, на путях сообщения, ведущих через плохо проходимую территорию, в местах, удалённых от баз противника. Каждое продвижение достигает крайних точек, в которых люди и средства становятся дорогими, так как их приходится доставлять на огромные расстояния. Тогда на одного бойца приходятся сто других в тыловой службе. И этот один наталкивается на партизана. Мы здесь снова приходим к нашей пропорции.
Что касается международного положения, то оно благоприятствует уходу в лес: оно создает балансы, которые вызывают к свободному действию.
В мировой гражданской войне каждый агрессор должен считаться с тем, что его глубокий тыл становится трудным. И каждая новая область, которая достаётся ему, увеличивает этот тыл. Он должен одновременно ужесточать средства; это ведёт к лавине репрессий.
Противник придаёт огромное значение этому подтачиванию и помогает ему, как только может. Это значит, что партизан, может рассчитывать, если и не на непосредственную поддержку, то всё же на оружие, снабжение и обеспечение со стороны какой-либо мировой державы. Но он — не её приверженец.
В уходе в лес скрывается новый принцип обороны. Ему можно научиться, всё равно, существуют ли армии или нет. Во всех, и, в первую очередь, в маленьких странах поймут, что подготовка к нему необходима. Большое оружие могут создавать и применять только сверхдержавы. Но самое маленькое меньшинство, даже один человек, тоже может осуществить уход в лес. Здесь лежит ответ, который должна дать свобода. И она сохраняет последнее слово за собой.
Уход в лес находится в более тесном отношении к свободе, чем любое вооружение; в нём живёт первоначальная воля к сопротивлению. Поэтому только добровольцы пригодны для него. Они в любом случае будут защищаться, всё равно, подготавливает ли их государство, снабжает, вооружает и призывает, или нет. Они тем самым представят доказательство своей свободы, причем доказательство самой своей жизнью. Государство, в котором соответствующее сознание не живёт, будет лишь приспешником, опустится до уровня сателлита.
Сегодня свобода — это большая тема; она — сила, которой преодолевается страх. Она — основная специальность свободного человека, и не только она, но и манера и способ, в которых она может действенно представляться и делаться заметной в сопротивлении. Мы не хотим входить в подробности. Страх уменьшается уже посредством того, что он знает свою роль в случае катастрофы.
К катастрофе нужно готовиться, как при начале морского плавания учатся действиям при кораблекрушении. Где народ снаряжается для ухода в лес, там он должен стать страшной силой.
Можно услышать возражения, что немец не создан для этого вида сопротивления. Ну, есть кое-что, на что немца прежде не считали способным. Что касается обеспечения оружием и средствами связи, прежде всего, радиостанциями, проведения учений и манёвров, подготовки баз и систем, которые рассчитаны на этот новый вид сопротивления — одним словом, что касается той стороны, которая охватывает практику, то всегда найдут силы, которые займутся ею и которые её сформируют. Более важно выполнение старого принципа, что свободный мужчина вооружён, причём не оружием, которое хранится в арсеналах и казармах, а тем, которое он держит в своём доме, в своей квартире. Это окажет также обратное воздействие и на основные права.
Среди перспектив, которые угрожают сегодня, пожалуй, самой мрачной представляется та, что немецкие армии выступят войной друг против друга. Всякий прогресс вооружения по эту и по ту сторону увеличивает эту опасность.
Уход в лес — это единственное средство, которое может быть посвящено общим целям без оглядки на искусственные границы и выше них. Здесь также можно будет найти пароли, обменяться ими и распространить их, пароли, которые воспрепятствуют тому, чтобы немцы стреляли друг в друга. Обучение по эту и по ту сторону, также и идеологическое, не может тут повредить, даже принесёт пользу, если знать, кто в судьбоносный час, как во время битвы под Лейпцигом, перейдёт на другую сторону.
Власть, которая основное внимание уделяет уходу в лес, подтверждает, что у неё нет никаких планов наступательной войны. Зато она могла бы сделать свою оборонительную мощь очень сильной, даже устрашающей, при совсем незначительных затратах. Это сделало бы возможной политику на длительную перспективу.
Плоды сами по себе падают в руки тому, кто знает свое право и умеет ждать. Нужно ещё коснуться возможности, что уход в лес, как путь, на котором узнают друг друга необходимость и свобода, окажет обратное воздействие на армии, таким образом, что первоначальные виды сопротивления, из которых произошли солдатские, снова войдут в историю. Где при огромной угрозе прорывается в чистом виде «быть или не быть», свобода поднимается из правового пространства в другой, более святой слой, в котором объединяются отцы, сыновья и братья. Схема армий не может справиться с ним. Перспектива того, что пустая рутина завладевает вещами, опаснее безоружности. Однако это не тот вопрос, который касается ухода в лес как такового; в нём одиночка определяет способ, которым он сохраняет свою свободу. Где он решается на службу, там дисциплина превратится в свободу, станет одной из её форм, одним из её средств. Свободный человек придаст оружию его смысл.
Продолжение следует
Предыдущие главы:
Эрнст Юнгер. Der Waldgang («Уход в лес»). Главы 1-6
Эрнст Юнгер. Der Waldgang («Уход в лес»). Главы 7-11
Эрнст Юнгер. Der Waldgang («Уход в лес»). Главы 12-13
Эрнст Юнгер. Der Waldgang («Уход в лес»). Главы 14-16
Эрнст Юнгер. Der Waldgang («Уход в лес»). Главы 17-18
Эрнст Юнгер. Der Waldgang («Уход в лес»). Главы 19-20
Эрнст Юнгер. Der Waldgang («Уход в лес»). Глава 21
