Процесс воплощения в человеке нового духовного типа, типа труженика, тесно связан с освоением мира и с появлением нового принципа, который необходимо обозначить как труд. В наше время этот принцип может определять все возможные формы противостояния. Он же служит той почвой, на которой можно осмысленно сойтись во мнениях, если ещё вообще можно думать о согласии. Здесь заключён арсенал средств и методов, осмысленное применение которых поможет распознать тех, кто воплощает в себе грядущую мощь.
Изучение этого изменчивого образа жизни призвано каждого, кто вообще допускает, что мир уже давно охвачен исполненными собственного смысла и собственных закономерностей переменами, убедить в том, что вершителем этих перемен должен считаться именно труженик. Изучение и плодотворное наблюдение необходимы для достижения неоспоримых результатов, позволяющих представить труженика носителем нового начала в человеке независимо от каких-либо субъективных оценок. Так же и труд сам по себе должен быть представлен как новый образ жизни, объектом которого будет весь мир. Благодаря разнообразию своих форм, труд будет иметь различную ценность.
Значение нового принципа труда следует искать не в том, что он поднимает жизнь на некую высшую ступень. Гораздо больше оно заключается в его инаковости, а точнее в вынужденном отличии. Так, например, применение пороха создаёт принципиально иную картину войны, о которой нельзя сказать, что она стоит по рангу выше рыцарского военного искусства. А всё же в настоящий момент выходить в открытое поле без прикрытия орудий просто бессмысленно. Качественно иной новый принцип можно узнать потому, что его невозможно количественно измерить в старых категориях и потому, что его воздействия реально нельзя избежать независимо от того, будет ли это позиция субъекта или объекта действия.
Отсюда следует, что для того, чтобы увидеть новое значение слова «труд», необходимо взглянуть на него другими глазами. Это слово не имеет ничего общего с тем моральным смыслом, который выражен в «труде в поте лица своего». Весьма возможно развить моральную сторону этого самого труда. В таком случае понятия труда и морали будут сопряжены, но не переставлены местами. Точно так же мало похож на труд тот «труд», который в системе 19 века являлся мерилом мира экономики. Широкое распространение и кажущаяся всеохватность экономической оценки труда объясняется тем, что труд может легко истолковываться в том числе с точки зрения экономики, но никак не тем, что он равнозначен самой экономике. В гораздо большей степени труд распространяется за пределы всего хозяйственного, за пределы всего, что он в состоянии не однократно, а многократно определять, и в сфере чего могут быть достигнуты лишь частичные результаты.
И наконец, труд — это совсем не техническая деятельность. То, что именно эта наша техника определяет теперь выбор средств, несомненно, но лицо мира изменяет не она, а стоящая за ней своеобразная воля, без которой всё это — не более чем игрушки. Техника ничего не экономит, ничего не упрощает и ничего не решает — она лишь орудие, инструментарий, проекция особого образа жизни, простейшее выражение труда. Выброшенный на необитаемый остров труженик всё равно точно так же остался бы тружеником, как Робинзон остался обывателем. Он органично не смог бы связанно мыслить, испытывать каких-либо чувств, созерцать окружающий мир, если бы во всём этом не находило отражения его особенное качество.
Таким образом, труд — это не деятельность сама по себе, а проявление особенного бытия, которое стремится заполнить своё пространство, своё время, согласно собственным закономерностям. При этом труд не знает никаких законов, кроме своих собственных; он подобен огню, который поглощает и изменяет всё, что горит, и спорить с ним в этом сможет только его же собственный принцип, только встречный огонь. Поле деятельности безгранично, как и рабочий день вмещает в себя двадцать четыре часа в сутки. Ни покой, ни свободное время не противоположны такому труду. С этой точки зрения вообще нет такого состояния, которое, так или иначе, нельзя было бы понимать как труд. На практике в качестве примера можно привести разновидности того, что сегодня уже считается для человека отдыхом. Такой отдых либо носит, как спорт, абсолютно не прикрытый характер труда, либо, как развлечения, представляет собой демонстрацию чудес, которые способна творить техника, пребывание на загородном участке, внутреннюю разновидность работы, окрашенную в тона разных игр, но ни в коем случае не противоположность труду. С этим же связана растущая бессмысленность всевозможных выходных и праздников — того календаря, который всё меньше соответствует изменяющемуся ритму жизни.
Эрнст ЮНГЕР. Труженик
