Работа «Основы синдикализма». Начало
Определение синдикализма
Слово синдикализм получило в настоящее время широкое распространение и, вместе с тем, более глубокий смысл. Прежде обыкновенно во Франции называли синдикалистом всякого рабочего, входящего в члены профессионального синдиката. Синдикалист — означало просто принадлежность рабочего к профессиональной организации. Принятое в этом смысле слово «синдикалист» одинаково прилагалось как к члену революционного (красного) синдиката, так и к члену жёлтых синдикатов, создаваемых под покровительством капиталистов и правительства.
Но, теперь во Франции синдикалистами называют в большинстве случаев рабочих, состоящих не только членами профессиональных синдикатов, но придерживающихся известных социальных теорий.
Слово «синдикализм» стало общим термином, обозначающим известный момент рабочего сознания, и синдикалистами называют трудящихся, которые освободились от многих ложных понятий и предрассудков, и сознают, что всякие частичные улучшения и коренные изменения являются исключительно результатами деятельности и воли народных масс. На развалинах прежних верований и суеверий, синдикалисты выработали новое истинно человеческое мировоззрение, основанное на наблюдении и верном понимании социальных явлений.
Cиндикалистами называют трудящихся, которые освободились от многих ложных понятий и предрассудков, и сознают, что всякие частичные улучшения и коренные изменения являются исключительно результатами деятельности и воли народных масс.
Синдикалист — это, конечно, прежде всего, участник профессиональной организации — синдиката. Но он видит в синдикате не только союз для защиты узких профессиональных интересов, но и союз для борьбы с эксплуатацией и гнётом. Синдикалист не согласен также с теми, кто хочет сделать из рабочего синдиката как бы подготовительную школу, где воспитываются и вербуются деятели и политические вожди, которых рабочие массы посылают в парламент на завоевание политической власти.
Для синдикалиста синдикат — это самостоятельная к автономная основная организация рабочего класса, могущая служить для удовлетворения всех запросов, нужд и потребностей трудящихся.
Следовательно, для синдикалиста синдикат не является временной или второстепенной организацией. Для него синдикат есть, как мы уже сказали, основная и существенная форма рабочего объединения. Он возникает и возникает, как всё в природе, естественно, лишь только создадутся благоприятные условия в социальной среде и почувствуется потребность в такой организации.
Синдикалист — это, конечно, прежде всего, участник профессиональной организации — синдиката. Но он видит в синдикате не только союз для защиты узких профессиональных интересов, но и союз для борьбы с эксплуатацией и гнётом.
На самом деле, что может быть более естественным фактом, чем сближение трудящихся, взаимное понимание и объединение эксплуатируемых? Из этого естественного факта, из этой общности интересов и зарождается, независимо от всяких теорий и учений, синдикат, т. е. профессиональный союз рабочих, занятых в одной и той же профессии, одним и тем же ремеслом. Этот союз ставит целью защиту своих профессиональных интересов и организацию взаимной помощи.
Но синдикалист не ограничивает деятельность синдиката только защитой профессиональных интересов и организацией взаимной помощи, он видит в синдикате органическую ячейку будущего общества, которое вырастет на развалинах капиталистического строя. В этом новом обществе (коммунистическом или каком-либо другом) синдикат явится основной группировкой, которая будет объединять людей, занимающихся одинаковым трудом и выполняющих одинаковые общественные обязанности.
Таким образом, синдикат — или профессиональный союз является органической клеткой всякого общества.
В настоящее время синдикат для синдикалиста представляет организацию для борьбы за интересы Труда против Капитала, а в будущем он будет той основой, на которой будет создано нормальное общество где не будет эксплуатации и насилия.
Борьба рабочих в девятнадцатом столетии / Предшественники синдикализма
Синдикализм не является созданием какого-либо мыслителя; он не есть плод какой-либо теории, возникшей в уме какого-нибудь учёного. Синдикализм развился из наблюдения исторических фактов и, можно сказать, что он является результатом и завершением всей столетней борьбы, которую вёл рабочий класс во Франции против буржуазии.
Для синдикалиста синдикат не является временной или второстепенной организацией. Для него синдикат есть, как мы уже сказали, основная и существенная форма рабочего объединения.
В течение всего девятнадцатого века французский пролетариат старался отделить свою деятельность от чисто политической борьбы буржуазно-демократических партий. Но для этого потребовались очень значительные усилия, так как буржуазия для того, чтобы беспрепятственно управлять народом, нуждалась, если не в поддержке рабочего класса, то, по крайней мере, в том, чтобы он не мешал ей в управлении. С этой целью буржуазия не только старалась подавить всякое проявление самостоятельности в рабочем классе, но и воздействовала на него при помощи воспитания, стараясь отвлечь пролетариат от изучения экономических вопросов и стремясь направить его внимание и надежды на завоевание демократических реформ.
Нельзя не указывать на тот факт, что развитию автономной рабочей организации всегда мешали не только невежественные люди и реакционеры, но также и демократы, которые стремились укрепить демократический строй, являющийся лишь продолжением старого порядка, где горсть паразитов живёт в довольстве благодаря труду бессознательных народных масс.
Буржуазный класс, при помощи государственной власти, укрепил свои привилегии и сделал из Государства орудие своего господства.
Для синдикалиста синдикат — это самостоятельная к автономная основная организация рабочего класса, могущая служить для удовлетворения всех запросов, нужд и потребностей трудящихся.
Поэтому-то пролетариат за всё время своей борьбы не мог не заметить, что все правительства, какие бы названия они не носили, всегда стояли на стороне богатых. Рабочий класс не чувствовал при переменах правления никаких улучшений в своём положении. Все правительства относились к нему враждебно и недоброжелательно. Если иногда рабочим и удавалось получить некоторое облегчение своей жалкой участи, то этим он был обязан не чувству справедливости государственной власти или состраданию правящих, но спасительному страху, который рабочий класс сумел внушить привилегированным классам. Им он обязан только жестокими законами, произволом и дикими репрессиями.
Непримиримая вражда между Государством и рабочим классом является характерной чертой всего девятнадцатого века. Нужно сказать, что правительство, сравнительно легко согласившееся предоставить народу политические права, в то же время упорно отказывалось и отказывается до сих пор дать пролетариату экономическую свободу и только под давлением рабочих масс правительство в конце концов вынуждено было признать за рабочими право собраний, союзов и стачек.
Столь различное отношение со стороны правительства вполне понятно. Признание политических прав за народом не приносит никакого ущерба государственной власти, так как политические права народа не разрушают основных принципов Государства и не подрывают капиталистических устоев современного общества.
Синдикалист не ограничивает деятельность синдиката только защитой профессиональных интересов и организацией взаимной помощи, он видит в синдикате органическую ячейку будущего общества, которое вырастет на развалинах капиталистического строя.
Но дело принимает совершенно другой оборот, когда приходится коснуться вопроса об экономической свободе трудящихся. Они для народа реальное благо и могут быть даны только за счёт привилегированных классов. Поэтому весьма понятно, что государство, поддерживаемое буржуазией, отказывается до последней крайности уступить хотя бы самую незначительную часть экономических привилегий и рабочим приходится вести упорную борьбу за самые элементарные экономические свободы.
В доказательство этого можно было бы написать целые книги, повествующие о борьбе рабочих с государственной властью и богатыми классами за улучшение своего положения. Но мы ограничимся здесь только несколькими историческими фактами.
Менее чем через два года после взятия Бастилии (Парижская крепость — тюрьма, которую парижский рабочий народ взял приступом и разрушил в июле 1789 года во время Великой французской революции), в июне 1791 года, буржуазия отняла у рабочего класса право союзов, которое он только что завоевал.
Рабочие видели в революции зарю своего экономического освобождения и поэтому надеялись, что революция осуществит равенство и свободу, которые она выставила не своём знамени.
Пролетариат за всё время своей борьбы не мог не заметить, что все правительства, какие бы названия они не носили, всегда стояли на стороне богатых.
Рабочие, разрушив Бастилию, как символ старого порядка и уничтожив городские заставы, где взимались пошлины на товары, привозимые в города, думали, что освободились от оков старого режима. Они стали устраивать союзы, чтобы бороться против эксплуатации предпринимателей. Но буржуазия, ставшая у власти, тотчас же поспешила доказать рабочим, что революция была только политической, а не экономической. Буржуазное Учредительное Собрание издало ряд законов против рабочих, а так как рабочим в то время недоставало ещё сознательности и опыта, то и подавить рабочее движение было делом не трудным.
Было бы неверным предполагать, что закон Шапелье 1791 года запрещавший рабочим устраивать союзы, был только «опытом» и те, кто его голосовал, не представляли себе его значения. История говорит, что революционеры того времени не протестовали против издания этого закона. Это доказывает то, что все они не давали себе отчёта о социальной стороне великой революции и были только демократами.
Впрочем, этому нечего удивляться — так как даже теперь мы встречаем массу людей, считающих себя социалистами, тогда как в действительности они просто демократы.
Есть и ещё доказательство того, что члены Учредительного Собрания, издавая закон Шапелье, знали хорошо, что они делали. Так, несколько месяцев спустя, а именно в сентябре 1791 года, Учредительное Собрание дополнило закон Шапелье, запрещавший только союзы промышленных рабочих, новым законом, который запрещал устраивать союзы крестьянам и сельскохозяйственным рабочим.
Рабочий класс не чувствовал при переменах правления никаких улучшений в своём положении. Все правительства относились к нему враждебно и недоброжелательно.
Но не одно Учредительное Собрание относилось враждебно и недоброжелательно к рабочему классу. Все последующие национальные собрания старались также ограничить экономическую свободу рабочих.
Даже архиреволюционный Конвент относился не менее враждебно к рабочим, чем другие органы государственной власти. В четвёртом месяце Второго года Республики он издал закон против союзов рабочих на фабриках, мотивируя, что эти союзы вызывают забастовки.
Такое отношение Конвента, революционность которого так восхваляется, показывает нам ясно, что политические убеждения не имеют ничего общего с экономическими интересами. Несмотря на все изменения форм государственной власти, начиная от демократического Учредительного Собрания до Конвента, от самодержавия Наполеона Первого до монархизма Карла десятого, и кончая конституционным королем Луи-Филиппом, никогда не уменьшалась суровость законов, изданных против рабочих.
Если иногда рабочим и удавалось получить некоторое облегчение своей жалкой участи, то этим он был обязан не чувству справедливости государственной власти или состраданию правящих, но спасительному страху, который рабочий класс сумел внушить привилегированным классам.
Однако, несмотря на суровые преследования, рабочие входили тайным образом в соглашения друг с другом, устраивали союзы и объединялись в общества сопротивления. Когда рабочие союзы размножались и рабочее движение приняло широкие размеры, либеральное правительство короля Людовика-Филиппа в 1834 году предприняло поход против рабочих. Но оно не могло подавить движения. Несмотря на все запрещения общества сопротивления продолжали развиваться.
Революция 1848 года была сделана рабочими и под их влиянием в февральские дни были выставлены, главным образом экономические требования. К сожалению, у профессиональных союзов того времени не хватало опытности и надлежащих знаний. Кроме этого городские рабочие относились пренебрежительно к крестьянам, считая их за мелких буржуев; крестьяне так же отрицательно относились к рабочим, видя в них беспокойный и недовольный элемент, вечно бунтующий и устраивающий революции. Вот почему крестьянское население не примкнуло в 1848 году к рабочим и не поддержало февральскую революцию.
В первые моменты февральской революции 1848 года испуганная буржуазия оказалась уступчивой и была готова пойти на некоторые жертвы. Но вскоре она оправилась и, дав народу всеобщее избирательное право, предприняла жестокое преследование пролетариата. Избиение рабочих в июне в 1848 года было первым торжеством буржуазии над рабочим классом. Немного спустя, в 1849 году, народные представители, — чтобы лучше подчеркнуть, что они являются только представителями буржуазии, издали закон против рабочих союзов.
Мы встречаем массу людей, считающих себя социалистами, тогда как в действительности они просто демократы.
Но как реакция Луи- Филиппа не могла подавить рабочее движение, так и республиканское правительство 1848 года и последовавшее за ним правительство Наполеона Третьего, оказались бессильными окончательно подавить рабочее движение.
Рабочие, не обращая внимание на запрещения правительства, продолжали устраивать профессиональные союзы и своими стачками заставили наполеоновское правительство в 1864 году признать за рабочими союзами право на существование.
Таким образом, право союзов было завоевано рабочими тем способом, который мы теперь называем прямым действием. После этого рабочие всех профессий стали объединяться и выступать со своими требованиями.
Среди парижских рабочих в шестидесятые годы выделялись своим революционным темпераментом типографские наборщики; в 1862 году они устроили большую забастовку, и эта забастовка заставила правительство признать за рабочими право объединяться в союзы. Первоначально правительство решило, было, подавить движение и арестовало весь стачечный комитет, а также и наиболее деятельных рабочих.
Признание политических прав за народом не приносит никакого ущерба государственной власти, так как политические права народа не разрушают основных принципов Государства и не подрывают капиталистических устоев современного общества.
Но этот произвол правительства вызвал сильный протест не только со стороны рабочих, но и со стороны общественного мнения и передовой печати; под давлением этого протеста правительство и вынуждено было признать за рабочими право союзов.
С завоеванием права союзов профессиональные рабочие организации стали быстро развиваться.
В это время в Западной Европе по инициативе французских и английских рабочих возникло Международное товарищество рабочих, или Интернационал: Под влиянием пропаганды его членов во
Франции во всех больших городах были созданы сотни синдикатов и в 1869 году все синдикаты решили объединиться в Федерацию. Но развитие синдикального движения во Франции было прервано восстанием и разгромом Парижской Коммуны 1871 года.
Мы не будем останавливаться на дальнейшем изложении исторических фактов, но постараемся подвести итоги всему сказанному выше и сделать из них логические выводы.
Государство, поддерживаемое буржуазией, отказывается до последней крайности уступить хотя бы самую незначительную часть экономических привилегий и рабочим приходится вести упорную борьбу за самые элементарные экономические свободы.
Мы видим, что в 1791 году республиканское правительство, созданное революцией, отрицало и отказывалось признать экономические права рабочего класса, оно старалось разъединить его, не разрешая ему никаких организаций и, таким образом, отдало рабочих на произвол эксплуататоров.
Затем мы видели, как рабочий класс начал объединяться на экономической почве, мы видели также, как правительство, как бы оно не называлось, пыталось подавить пролетарское движение; но не будучи в состоянии достигнуть своей цели, оно вынуждено было, в конце концов, признать право рабочих устраивать союзы и признать те экономические улучшения, какие добились рабочие при помощи стачечной борьбы.
Что особенно характерно для всех политических и революционных выступлений, какие происходили во Франции за последние сто лет, -это различие и противоположность интересов эксплуататоров и эксплуатируемых, правящих и управляемых. Между этими двумя категориями людей происходит, в силу противоположности их интересов и стремлений, классовая борьба в прямом смысле этого слова.
Синдикальное движение и есть выражение этой классовой борьбы на экономической почве.
Продолжение следует
Читайте также:
Эмиль ПУЖЕ: «Синдикат не руководствуется эгоистическими целями»
Алексей БОРОВОЙ: «В синдикализме рабочий — творец»
Юбер ЛАГАРДЕЛЬ. Интеллигенция и синдикализм
Алексей ЭТМАНОВ: «Профсоюза вне политики не бывает»
Дмитрий ТРУДОВОЙ: «Активист профсоюза должен быть безбашенным»
