Руслан КОСТЮК, доктор исторических наук, профессор факультета международных отношений СПбГУ
Эволюция внутренней и внешней политики Бразилии не может не интересовать людей левых взглядов во всём мире. Наш сегодняшний собеседник Карлош Эдуардо Виейра да Кунья — опытный политик, он долгое время возглавлял внешнеполитический секретариат входящей в президентское большинство Демократической трабальистской партии (ДТП). Сейчас депутат Федерального Конгресса Виейра да Кунья является первым заместителем председателя ДТП. Данное интервью посвящено актуальным проблемам внешней политики Федеративной Республики Бразилии.
— Товарищ Виейра да Кунья, традиционно для внешней политики Бразилии большую роль играет её региональное измерение, я имею виду обширный латиноамериканский регион. Как Вы оцениваете латиноамериканскую составляющую внешней политики президента страны Дилмы Руссеф?
— Прежде всего, Вы правы, когда говорите об огромной важности этого измерения для внешней политики нашего государства. Бразилия — самая большая по численности населения и территории страна Латинской Америки и самой историей мы «обречены» на то, чтобы играть действенную и влиятельную роль во всех интеграционных процессах в нашей обширной Америке. В прошлом бывали времена, когда власти Бразилии немного самоустранялись от этих процессов, но и при президенте Луле, и при Дилме Руссеф Бразилия вновь вернулась на отведённое ей историей место интегратора.
Мы по-прежнему активны в МЕРКОСУР, но мы поняли, что этого регионального объединения недостаточно. В результате Бразилия стала соинициатором создания УНАСУР, Сообщества, объединившего все южноамериканские нации. Без каких-то поползновений к гегемонизму, без желания подавить кого-то Бразилия играет и будет играть в этом объединении очень значительную роль. Без поддержки Бразилии не было бы создано и Сообщество, объединившее страны Латинской Америки и Карибского региона. Мы видим, что современная интеграция в Америке носит многовекторный, нередко пересекающийся характер. Для бразильцев важно, чтобы эти субъекты содействовали реализации реальных проектов в экономической и финансовой областях, а также в сферах энергетики, технологий и коммуникаций. И в то же время мы согласны с той точкой зрения, что нам недостаточно наличие лишь общего рынка, что имеется общее политическое пространство в Латинской Америке, то есть у нас схожее восприятие свобод и прав человека. Поэтому мы выступаем за комплексный характер интеграционных процессов в Южной и Латинской Америке.
— Является Форум Сан-Паулу, в деятельности которого участвует ваша партия, эффективной структурой, позволяющей правящим в государствах Южной Америке левым партиям сблизить свои внешнеполитические подходы?
— Взгляд на Форум Сан-Паулу как на общий политический штаб для Латинской Америки и Карибов будет, конечно же, ложным. Но данный Форум, богатый своим плюрализмом и тесно связанный с социальными движениями в наших государствах, является уникальной и даже идеальной площадкой обмена мнениями по самым разным вопросам мировоззрения, экономики, культуры, а также внешней политики. Я часто посещал встречи Форума Сан-Паулу, последняя прошла в Бразилии. И такие вопросы, как будущее латиноамериканской интеграции, характер экономических и финансовых межгосударственных отношений, продвижение вперёд общего социального пространства и участия народных движений в этом — все эти темы регулярно поднимаются на встречах Форума, который был и остаётся сильным объединением, стоящим на страже принципов демократии и независимости американских и карибских государств.
— Ваша партия, как и её партнёры по левому движению Бразилии, и раньше, и сейчас последовательно поднимает вопрос о необходимости пересмотра — во имя справедливости — принципов международной торговли и деятельности крупнейших финансово-экономических организаций. О чём, собственно, здесь идёт речь?
— В своё время Социалистический Интернационал, к которому относится моя партия, выдвинул целую программу по продвижения Нового международного экономического порядка. С тех пор минуло уже почти четыре десятилетия, но благородная стратегическая цель так и не достигнута. Такой новый экономический порядок должен защищать природные и человеческие ресурсы больших и малых, богатых и бедных стран, обеспечивать защиту нашего экспорта, обозначить справедливые формы и сущность финансовых отношений, обеспечить доступ всех к научно-техническим и информационным достижениям человечества. Я не идеалист и понимаю, что в рамках господства либерализма такой справедливый порядок невозможен. Но, с другой стороны, задача прогрессистов у власти — сделать наш мир более справедливым и равным. Не так ли?
Во всяком случае, мы, ДТП и наши партнёры по левому спектру в Бразилии, ставим вопрос о необходимости более справедливого распределения мандатов в международных финансовых институтов. Взгляните на Международный Валютный Фонд, он представляет собой некое акционерное общество, где очень чётко уважается «принцип мошны» — у кого больше средств, тот всегда впереди. Да, это зависит от суммы взносов государств-членов, но МВФ пытается диктовать повсюду в мире свою модель экономических и финансовых отношений — в чьих интересах? Можно не отвечать! Или возьмём механизмы функционирования полуформальных групп, а Бразилия участвует во многих таких организмах, от G 15 до G 77. И там тоже нет подлинно равноправного партнёрства и, что я подчеркну особенно, почти нет обратной связи с обществами тех стран, которые обязаны якобы представлять эти «большие» международные организации. В результате получается, что «большие» решают за «малых», ставя тех лишь в известность. Такой путь — тупиковый, и если его не сменить, на нашей планете будут расти конфронтации и взаимные обиды.
— Вы также ставите вопрос о необходимости перестройки «архитектуры ООН». С чем это связано?
— Я заверяю Вас: Вы не найдёте в нашем Конгрессе ни одной ответственной политической силы, которая не признаёт тот очевидный факт, что ООН является несущей конструкцией международных отношений и надлежит всецело укреплять, но не ослаблять Объединённые Нации. Но я думаю, и в России понимают — мир изменился, нет ни того соотношения сил, ни того геополитической конфигурации, что достались в наследие от Второй мировой войны. И тогда возникает справедливый вопрос: а каковы должны быть критерии участия в Совете Безопасности? Должна ли поддерживаться здесь региональная справедливость или нет? Мы увидели после падения Берлинской стены массу несправедливостей и немотивированных вооружённых акций, на часть из них ООН и его Совет или промолчали, или не смогли адекватно отреагировать. Такая ситуация терпима?
— В одной из своих статей Вы недавно написали: «Я нахожу реакцию Бразилии на происходящие на Ближнем Востоке и в Магрибе процессы сдержанной и разумной». Вы могли бы прокомментировать эти слова?
— Бразилия не считает возможным диктовать кому бы то ни было собственные политические идеалы и свою экономическую модель. Мир разнообразен и не однотипен, это давно очевидно. Исламские традиции и политическая культура имеют массу специфических черт, отличных от привычного нам восприятия. Наша партия всегда была интернациональной силой, и мы верим в то, что права человека, политические и социальные свободы, демократия есть общие человеческие ценности, которые повсюду должно защищать. Но мы, являясь принципиальными сторонниками мирного сосуществования и невмешательства, отвергаем неоколониальные интервенции, считаем их вредными и бесперспективными. Неужели кто-то всерьёз верит, что в Афганистане стало более спокойно, что Ирак получил стабильность, а ливийская нация обрела больше счастья после того, как Соединённые Штаты и некоторые другие страны активно вмешались в дела этих стран? В любом случае, вмешательство если и может состояться, так это в случае консенсуса в Совете Безопасности ООН…
Рациональность подходов нашей дипломатии я нахожу в их синтетичности. Мы не можем одобрять антигуманитарные действия вооружённых сил Сирии, но мы отвергаем путь к внешней интервенции. Бразилия всегда считала, что вопрос существования израильского государства не может быть поставлен под сомнение, но с тем же жаром мы поддерживаем право палестинцев на своё государство. Мы критиковали действия Ирана в ядерной сфере, но не отказываем ему вправе на развитие мирных форм атомной энергетики и считаем, что путь ужесточения санкций в данном вопросе — плохой путь. Ближний Восток и Магриб — крайне сложные зоны, чтобы там пытаться идти напролом.
— Товарищ депутат, как Вы оцениваете сегодняшнее состояние бразильско-американских отношений? Судя по бразильской прессе, они явно на спаде?
— В целом такая оценка представляется нам оправданной. Но кто в этом виноват, кто несёт ответственность? Для Бразилии Соединённые Штаты всегда были важным, если не важнейшим партнёром, нас связывает долгий период тесных политических отношений, наши экономические и финансовые связи в самых разных сферах многогранны и взаимны. В Соединённых Штатах трудятся и живут множество бразильцев, в сфере культуры и информации наши отношения тоже были очень «плотные». Напрасно искать идеологический антиамериканизм в нашем обществе, он совершенно не укоренён в нашей нации, даже если мы, бразильцы, и раньше сурово судили о действиях США в разных частях мира.
Я считал, что с приходом к власти в Вашингтоне демократической администрации высокомерие американцев по отношению к южным соседям угаснет. Но даже если дискурс Барака Обамы внушает надежду, не он один реализует американскую политику. И в Вашингтоне много тех, кто видит в нашей администрации соперника, помеху в осуществлении их панамериканской стратегии. Я не хочу комментировать их заблуждения. Но «инцидент Сноудена», увы, показывает, что сегодня любой бразилец, от многодетной домохозяйки до президента государства не застрахован от вмешательства в свою частную и общественную жизнь, и это нетерпимо. Да, всё началось до Обамы, но и продолжалась уже при демократической администрации. Можно нас не любить, но мы суверенная нация и заслуживаем уважения! Но я верю в государственную мудрость нынешних руководителей Соединённых Штатов, в то, что они понимают всю важность наших отношений для интерамериканской системы. Эта мудрость должна подсказать им, что и как нужно сделать для «обустройства» отношений с бразильским государством.
— Скажите, пожалуйста, сколь важны для Вас отношения Бразилии с Китаем, Россией, другими «поднимающимися» державами?
— Для Федеративной Республики Бразилии важны отношения со всеми акторами этого мира, большими и малыми. Действующий президент и президентское большинство исходят из того, что голос Бразилии должен звучать повсюду, но это не значит, что мы заражены вирусом того, что некогда называли в международных отношениях гегемонизмом. Конечно, отношения с Россией, Индией, Китаем, Южной Африкой, Турцией или Индонезией — это отдельные темы, но я не преувеличу, если скажу что — по всем этим случаям — большие прорывы были достигнуты именно при левых президентах. Тут нас интересует самое разное: коммерческое сотрудничество, гуманитарная составляющая, энергетика, межпромышленный и сельскохозяйственный обмен, финансовое взаимодействие, передача технологий и ядерная энергетика…
Здесь важен формат различных «больших» неформальных групп, равно как и дальнейшее развитие БРИКС. Некоторый либеральные публицисты у нас вопрошают: а зачем нам нужна БРИКС? Что у нас общего с другими её составляющими? Я понимаю, что у нас много различного, дело не только в географической отдалённости или разной истории, имеет место и неодинаковое понимание прав человека. Но я думаю, у всех наших стран есть хорошие перспективы на нынешней фазе глобальной экономики, даже если никого из членов БРИКС не щадит кризис. Не случайно и то, что все эти страны — Бразилия, Россия, Индия, Китайская Народная Республика и Южная Африка всё время подчёркивают свою приверженность политическому и экономическому мультилатерализму (принципу построения отношений между государствами, основанному на механизме многосторонних соглашений, позволяющих каждому государству пользоваться привилегиями в отношениях со всеми партнерами — прим. ред.). Я понимаю, что они могут понимать тут разные вещи и это было бы нормально. Но ведь и мы в Латинской Америке понимаем под панамериканской интеграцией не одни и те же вещи! Вот почему лично я верю в большие перспективы наших отношений с поднимающимися странами.
— И последний вопрос. В наступившем году Бразилию ждут всеобщие выборы, они обещают быть непростыми для левого лагеря. На Ваш взгляд, внешнеполитическая повестка дня будет играть какую-нибудь роль в электоральной кампании?
— Всё-таки на первом месте будут проблемы внутренней политики, ведь бразильцы живут здесь и их волнуют прежде всего социальные и экономические вопросы. Но опыт прошлых лет показывает, что наши оппоненты любят критиковать президентское большинство по международным вопросам. Им не нравится наша пограничная политика, они нередко используют антикубинские или антивенесуэльские предрассудки, кое-кто утверждает, что наше большинство позволило китайцам «скупать Бразилию», есть те, кто считает, что курс Дилмы в отношении Соединённых Штатов излишне «конфронтационен». Поэтому то, что в ходе предстоящей всеобщей предвыборной кампании внешнеполитические вопросы будут подниматься, у меня сомнения не вызывает. Но другое дело — у наших оппонентов на данный момент не имеется слаженной концептуальной альтернативы осуществляемой президентом международной политики.
Читайте также:
Карлос Эдуардо Виейра да КУНЬЯ: «Опыт бразильской левой очень успешен»
