Дмитрий ЖВАНИЯ. Жир нашего времени

Жирные годы, тучные годы – так называли время, когда цены на нефть зашкаливали, а народ наш молился на Путина, поднимающего (благодаря конъюнктуре на нефтегазовом рынке) Россию с колен. Жир… это слово давно стало синонимом непомерного благополучия, порождающего лень и тупость. В середине нулевых на улицах Петербурга я то и дело натыкался на самодовольных молодых мужчин с брюшком. Как правило, они лениво шагали от автомобиля до кафе или магазина.

Сытые стада

Приблизительно в то прекрасное докризисное время, в мае 2007 года, в Россию приехал Дуги Бримсон, английский литератор, который пишет о футбольных фанатах. Это был его второй приезд в Россию. В первый раз он был в нашей стране ещё во времена социализма.  И вот что он сказал в интервью: «Знаете, когда я первый раз ехал в Россию, я знал о ней две вещи. Что это всё ещё очень милитаризованная страна и что, возможно, это всё ещё наш враг. Не то чтобы был в этом уверен, но мысли такие были. И я очень нервничал, всё время нервничал, гадая, чем это обернётся. Я нервничал-нервничал-нервничал, приехал сюда и был просто потрясён. Реально. Другая совершенно страна, потрясающие люди, и я был в натуральной эйфории. Но шло время потихонечку, и вот сейчас я думаю уже о другом, меня стало другое поражать. Всё-таки, наверное, в той, старой, фактически ещё советской России были такие привлекательные моменты, которые сейчас стали уступать место тому, что мы и в Англии-то ненавидим. У вас тоже попёрло то самое говно, что затопило нас, – капитализм, общество потребления, толпы сытых животных на улицах, которым на фиг ничего не надо… И я сейчас всё время думаю: а к чему приведёт сочетание потрясающих людей, замечательной страны и всего этого шлака? И хорошие ли времена наступили? На самом-то деле? А?».

Дуги заметил толпы сытых людей, которым ничего не надо. Свежий взгляд всегда выхватывает суть. Левые активисты, мои товарищи, все эти годы бились против ограбления страны корпорациями, чиновниками, показывая, как плохо живётся простым людям. Всё правильно. Отъезжая от Петербурга километров на сто, я тоже поражался тому, как живут люди. И чем они живут. Меня охватывало адское ощущение полной безнадёги. Но я видел и другое, а именно то, на что обратил внимание Бримсон – сытые стада двуногих животных. И их я считал (и считаю) главными врагами борьбы за новое общество. Конечно, нужно критиковать капитализм с социально-экономической точки зрения. Однако нельзя забывать, что он поощряет культурное разложение, которое первым делом выражается в потребительстве и банальном гедонизме. Идя вечером домой из редакции или с собрания активистов, я замечал, что кафе заполнены людьми, мужчинами и женщинами – они жрали, заливали в себя различные хмельные напитки. В жирные годы в России разыгрывался спектакль под названием «Большая жратва». Люди пухли, жирели, тупели, превращались в циников. Если бы им кто-нибудь попытался донести информацию о голоде в Африке, они бы ответили гомерическим хохотом. Кризис заставил многих поумерить аппетит. Однако за три года обыватель пришёл в себя, и вновь начал жрать.

Ленивые животные

Художница и арт-активистка Ника Дубровская утверждает, что в Америке толстяками становятся бедные, которые не имеют возможности покупать качественные продукты. Я понимаю, о чём она. Я испытал это на себе, но не в Америке, а в России в 90-е годы. Летом 1997 года, дописывая диссертацию по истории, я вынужден был отказаться от всех подработок и жил лишь на стипендию аспиранта, а её хватало лишь на то, чтобы покупать себе на обед низкокачественные пельмени с соевым мясом. В итоге меня разнесло — я поправился килограммов на 10 за одно лето. И чтобы скинуть их, полгода потом бегал каждое утро по 10 километров. Но я бегал! Я боролся — с собой, со своей ленью. Я исключил из рациона целый список продуктов, отказался от пива, которое было так приятно выпить, сидя летним вечером на балконе после того, как проработал за компьютером целый день. Я человек южного происхождения, а поэтому я – гедонист. Обычные радости жизни меня привлекают. Но чтобы не превратиться в облако в штанах, я себя преодолевал.

Лев Троцкий в брошюре «Терроризм и коммунизм» верно написал, что «человек – ленивое животное» и что технический прогресс – следствие человеческой лени: люди, желая сэкономить свои физические силы, придумывали разные приспособления. Троцкий, как и все марксисты, был прогрессистом. Он верил, что развитие техники рано или поздно приведёт к высвобождению человеческого потенциала для творчества и созидания. Но даже в его время были мыслители, которые предупреждали, что технический прогресс нередко убивает в человеке желание творить и работать над собой. Та же поголовная автомобилизация оборачивается целым букетом проблем, в частности, массовым ожирением. Люди ленятся ходить пешком, предпочитая передвигаться на транспорте, общественном или частном. Но если дом находится в 10-15 минутах ходьбы от ближайшей станции метро, неужели так трудно размяться? Зачем подъезжать на автобусе или маршрутном такси? Всё лень-матушка!

Я согласен с тем, что потребителя обманывают производители пищи. Человеческий организм убивают не только сигареты и алкоголь, но и целый ряд других продуктов. Но люди их покупают не только потому, что на их упаковках не написано предупреждение о вреде здоровью, как на сигаретах. Кстати, на сигаретах эти надписи занимают теперь полпачки, но люди от этого меньше курить не стали. Чем, как не всеобщей глупостью, можно объяснить популярность напитков, вроде пепси-колы и кока-колы? Все знают, что в МакДональдсе кормят отравой, от которой полнеют и теряют либидо. Это доказано целым рядом исследований, о которых неоднократно рассказывали СМИ. И тем не менее забегаловки МакДональдса всегда забиты жующей публикой. Людей в них не загоняют под дулами автоматов. Значит, причина популярности МакДональдса не только и не столько в рекламе, сколько в человеческой лени и глупости.

Видя разжиревшего молодца, я понимаю, что он — просто лентяй. Конечно, я против введения налога на лишний вес. Мало ли из-за чего человек растолстел? Может быть, из-за болезни или приёма лекарств. Но обычно жиреют от того, что потребляют чипсы, пельмени, сардельки и прочее. Кусок белого куриного мяса (диетического продукта) в России стоит столько же, сколько пачка пельменей среднего качества или упаковка сарделек. Но мясо надо приготовить: порезать на куски, посолить, поперчить и поджарить (или потушить). А людям лень предпринимать усилия. Им легче бросить в кипяток сомнительные продукты и ждать, когда они всплывут, возвещая о своей готовности попасть в желудок потребителю. Немало людей, которые просто не хотят отказываться от «вкусненького». Пирожное после обеда? Почему бы и нет! Надо себя любить — один раз живём! Я дружу с одним высоким человеком, который на 10 лет меня младше. «Я могу сколько угодно есть плюшек и всё равно останусь стройным, как кипарис!» —  говорил он, шутя, в юности. Однако в зрелом возрасте любовь к плюшкам обернулась для него лишним весом. Теперь этот человек сидит на строгой диете.

Чтобы не жиреть, нужно заниматься физкультурой: бегать трусцой, отжиматься, качать пресс, приседать, прыгать со скакалкой. Всё это можно делать, не посещая дорогие фитнес-клубы и не нанимая личного тренера. Но многим лень работать над собственным телом, держать его в тонусе. Да, многие буржуа заботятся о себе и совсем не похожи на буржуев с революционных плакатов. И тем не менее капитализм и буржуазное общество всегда будет порождать ассоциацию с жиром, ожирением, жратвой. Ибо капитализм и его мораль зиждятся на потребительстве, на материализме. Как тут не вспомнить рассказ писателя-народника Глеба Успенского «Буржуй». «Наш буржуй», пишет Успенский, «пьёт, и не то что пьёт, а, говоря собственными словами нашего буржуя, жрёт он и пиво, и шампанское, и «душит водку», и квасом от всего этого пойла отпивается, и потом опять жрёт, что попадётся под руку на заставленном бутылками столе трактирного кабинета». «Ухаживает он за буржуйной дамой и ничего не может выдумать, кроме пойла. Поит её и опаивает всё, что кругом её есть». Конечно, буржуй, нарисованный Успенским, больше похож на «нового русского» 90-х.  И тем не менее писатель верно подметил страсть этого класса к осязаемым удовольствиям.

Штурм неба

Ожирение населения в странах «золотого миллиарда», а также в Восточной Европе, в частности, в России — показатель вырождения буржуазного общества и его морали. Всё оценивается с точки зрения материальной выгоды и всё измеряется деньгами. Люди ни во что не верят. Всё великое объявляется «пафосом» и саркастически высмеивается. Люди просто размобилизованы. Им незачем держать себя в тонусе. Ведь перед ними никто не ставит великие цели и сверхзадачи. Они должны только потреблять. Нет денег — бери кредит! На фотографиях с  французскими или испанскими рабочими 30-х годов нет ни одного толстяка. Эти люди знали, что в любой момент им надо быть готовыми ответить ударом на удар. Французские рабочие дрались на улицах с ультраправыми «Королевскими молодчиками» и членами «Боевых крестов» «графа-полковника» Франсуа де ля Рока, а испанские рабочие не только защищали республиканский строй, но и боролись за настоящий социализм. Они понимали, что не имеют право распуститься.

По мнению либеральных публицистов, советские марши физкультурников – «тоталитарные тренинги». Этим публицистам не понять, что эти марши были проявлением готовности советских людей идти  на «штурм неба».  Только отпетый либеральный идиот будет утверждать, что сталинский СССР – это только репрессии и ГУЛАГ. Советская власть смогла предложить населению цель, всеобщий социальный миф, обозначить задачи, которые требовали тотальной мобилизации — не только внешней, но и внутренней. Красивые тела физкультурников и физкультурниц стали её символом. Борьба за новое общество всегда связана с воспеванием молодости, энергии, самоотдачи. Лев Троцкий даже из эмигрантского далёка видел, что советская молодёжь в «массе своей великодушна, отзывчива, предприимчива», что «карьеризм окрашивает её только сверху», а «в глубине живут разнородные, далеко не сложившиеся тенденции на подоплёке героизма, который ещё только ищет применения» и «этими настроениями питается, в частности, новейший советский патриотизм», который «несомненно, очень глубок, искренен и динамичен» («Преданная революция»). А полярный исследователь Отто Шмидт отмечал, что «лучшая часть нашей молодёжи стремится работать там, где её ждут трудности».

Советский режим эпохи энтузиазма сумел сделать так, что работа стала для большинства людей стилем и смыслом жизни. Советский человек понимал, для чего он работает. Работа была полем его самореализации, а не гнетущей необходимостью, которой он подчиняется ради того, чтобы не умереть голодной смертью. Идея, призванная снять отчуждение рабочего от его работы, не может измеряться денежными единицами или какими-то численными показателями. Она должна быть великой, тотальной. Так что поджарость советских людей – это не следствие вынужденной диеты, а показатель их решимости отстаивать завоевания социализма. Современный капитализм никакой великой идеи людям не предлагает — вот они и сидят в офисах, жирея и тупея.