Дмитрий ЖВАНИЯ
На юбилейном, десятом, фестивале независимого итальянского кино N.I.C.E., петербургский этап которого проходил с 18 по 25 марта в киноцентре «Родина», были представлены все жанры: от неонуара до комедии. Однако практически все фильмы рассказывали о проблемах, которые переживает современная Италия: о низких заработках, клиентеле, фаворитизме, безработице, полицейском насилии, финансовых аферах, каморре, столкновении цивилизаций. Странно, что в этот раз итальянцы не привезли фильмы об иммигрантах. И лишь две картины выпадают из общего ряда: ленты известного режиссёра Пупи Авати (Pupi (Giuseppe) Avati) «Большое девичье сердце» (“Il cuore grande delle ragazze”) и режиссёра из Апулии Джорджи Чечере (Giorgia Cecere) «Первое назначение» (“Il primo incarico”). О них я и хочу рассказать, так как в них затрагивается вечная тема итальянского кино – женская.
Путь Карлино
Пупи Авати – представитель того поколения мастеров итальянского кино, которое сменило неореалистов. Он родился 3 ноября 1938 года в Болонье – в городе, который был одним из оплотов коммунистов. Через некоторое время после окончания факультета политологии Болонского университета, а именно – в «бунташном» 1968-м, он дебютировал в кино, но не с остросоциальной лентой, а гротескной картиной «Бальзамус – человек сатаны» (в русском переводе – «Кровные узы»). Удивительный факт: в конце 60-х, когда в Европе всё бурлило, и все ждали социальной революции, многие режиссёры отошли от буквальной социально-политической проблематики и заговорили на языке притч. Тот же Пьер Паоло Пазолини, автор «Аккатоне» (1961) и «Мамы Ромы» (1962), в тот период снял «Птиц больших и малых» (1966), «Царя Эдипа» (1967), «Свинарник» (1969), «Медею» (1969). Лишь в его картине «Теорема» (1968) легко считывается антибуржуазное послание. Кстати, Пупи Авати работал над сценарием самой загадочной и скандальной картины Пазолини – «Сало, или 120 дней Содома». До выхода картины на экран (а путь её на экран был весьма непростым) Пазолини погиб весьма странной смертью. Есть подозрение, что в «Сале, или 120 днях Содома» режиссёр просто-напросто дал волю своим гомосексуальным садо-мазохистским фантазиям. На самом деле в «фашистской социальной республике», созданной в последние годы Второй мировой войны на Севере Италии, не происходило того, что показал Пазолини в своём последнем фильме. Не исключено, что Пупи Авати, который затем стал признанным мастером итальянского хорора, подсказал Пазолини немало экстравагантных решений.
В ноябре 2003 года картина Пупи Авати «Сердце не с тобой» (“Il Coure altrove”, в буквальном переводе – «Сердце в другом месте», 2002) была показана в Санкт-Петербурге в рамках фестиваля «Современное кино Италии». Как и «Большое девичье сердце», «Сердце не с тобой» – комедия. Но если сюжет «Сердца не с тобой» развивается в 20-х годах XX века в Болонье и Риме, то «Большое девичье сердце» отсылает нас в начало 30-х годов в уголок центральной Италии. 30-е годы – время фашистской переделки Апеннин, но место, которое показывает Авати, не затронула фашистская «битва за урожай». Да и фашистская кооперация сельского хозяйства обошла его стороной.
Здесь всё, как при царе горохе. Крестьянская семья Виньетти с трудом сводит концы с концами и находится в полной зависимости от землевладельца. Дядя главного героя – инвалид войны в Северной Африке. Фашистское государство чтило героев и наделяло их привилегиями. Но ветеран войны в фильме Авати терпит унижения со стороны землевладельца Ости, как и его брат – отец главного героя. Старший сын семейства, Карлино (Чезаре Кремонини – Cesare Cremonini), гоняет на велосипеде и портит девушек всей округи, которые влюбляются в него, чувствуя исходящий из его рта запах боярышника (biancospino). Только одна девушка устояла – героиня Изабелле Адриани (Isabelle Adriani). Эта соблазнительная сельская жительница тоже чувствовала, что изо рта Карлино исходит запах боярышника, и она отдалась бы парню, как и все прочие, если бы она не встречалась с суровым мужчиной, который выдавал себя за родственника Дуче, в надежде выйти за него замуж и уехать в Рим.
У землевладельца Ости есть две дочери — Мария (Рита Карлини – Rita Carlini) и Амабиле (Стефания Барка – Stafania Barca) — обе некрасивые, обе явно пересидели в невестах и все их мысли теперь – только о сексе. Между главой крестьянской семьи и землевладельцем заключается сделка: землевладелец прощает крестьянам долги за пользование землёй, если Карлино женится на одной из дочерей. Бедолага, дабы спасти семью от разорения и выселения, а заодно получить в приданное новый мотоцикл, соглашается. Но вскоре появляется третья дочь Ости, а точнее – дочь его второй жены, Франческа (Микаэла Рамаццотти – Micaela Ramazzotti). Изящная блондинка спутала все карты. Карлино забывает о старших дочерях Ости, а сама Франческа, чувствуя необыкновенный запах изо рта Карлино (вначале она предполагает, что пахнет базиликом), отдаётся во власть чувств, но девственность свою бережёт – всё же воспитание в монастыре не прошло бесследно. Дальше сюжет развивается вокруг свадьбы и первой брачной ночи Карлино и Франчески: хаос, крики, слёзы, стенания, угрозы самоубийством и уходом в монастырь – всё, как и должно быть в Италии, когда дело касается любви.
«Большое девичье сердце» не сильно проясняет ситуацию с «женским вопросом» в фашистской Италии, да и Авати, видимо, не преследовал этой цели. Франческа и её сводные сёстры не вступают в добрачные отношения из страха превратиться в «порченый товар». Однако мама Франчески вышла замуж, как она говорит, «почти что девственницей» – с ребёнком на руках. Правда – за вдовца. За кого же потом вышли замуж эти «порченные» деревенские девушки, если общество футуристический ветер фашизма не сумел избавить от патриархальности, и оно порицало женский добрачный секс? Наверное, уехали в другие регионы. Так, девушка, брошенная ложным родственником Бенито Муссолини, работала горничной в отеле, где остановились Карлино и Франческа для проведения первой брачной ночи. Правда, до первой брачной ночи молодожёны не дотянули, так как Карлино занялся любовью с горничной, а бедная Франческа его уличила в неверности и очень расстроилась.
Словом, новый фильм Пупи Авати – очередная «комедия по-итальянски», в которой обыгрываются темы потери девственности, незадачливости влюблённых, супружеской неверности, первой менструации (которая здесь никак не начнётся), сексуальных похождений, экзотических сексуальных обрядов и т. д.
Апулийская любовь
О строгости деревенских нравов рассказывает и фильм Джорджи Чечере «Первое назначение». В отличие от Авати, Чечере – дебютант полнометражного кино, несмотря на то, что ей уже 51 год. В фильме Джорджи играет только одна профессиональная актриса – восходящая звезда итальянского кино Изабелла Рогонезе (Isabella Rogonese). Остальные актёры – непрофессионалы. 1953 год. Провинция Апулия – регион Италии на самом её «каблучке». Молодая девушка Нена (Изабелла Рогонезе), влюблённая в парня из высшего общества, получает место учительницы в маленькой деревне, которая находится в 150-ти километрах от её провинциального городка (скорее всего – Лечче). То, где ей приходится работать, школой назвать нельзя. Это просто лачуга с протекающей крышей. В классе – крестьянские дети, которым гораздо интересней гулять по полям, чем учиться за партой. Её окружают крестьяне – доброжелательные люди, но с ними Нена не имеет ничего общего. В первый же вечер её приглашает на ужин соседняя крестьянская семья. Естественно, возник вопрос о женихе. Есть ли он? «Да. И мы любим друг друга», – отвечает Нена. «Женщине этого достаточно, но вот мужчине долго без женщины тяжело», – бросает отец семейства. Деревенская жизнь Нене в тягость. То ли в воспитательных целях, то ли по простоте душевной сельчане подарили ей курицу, и девушка, не зная, что делать с несчастной птицей, неумело задушила её. Однажды Нену навестил её жених Франческо (Francesco Chiarello). Она очень хотела, чтобы он остался на ночь. Но Франческо сказал, что он должен вечером уехать, да вообще: для того, чтобы он мог оставаться ночевать, они должны пожениться, иначе «это неудобно». Фактически Франческо предложил Нене выйти за него замуж и та, конечно, приняла это предложение.
Она светилась счастьем до тех пор, пока не получила от Франческо письмо, в котором он известил её о своём романе с подругой кузины. Отчаянию Нены не было предела. Крестьяне на свой лад помогали ей. Отец соседнего семейства подарил Нене бутыль вина. Нена, дабы унять боль, напилась и вспомнила о существовании местного каменщика Джованни (Alberto Boll) – племянника того крестьянина, что подарил ей вино и чью дочь учит Нена. Однажды Джованни спрятался в доме Нены от цыган, которые его хотели убить за то, что он поразвлёкся с девушкой-акробаткой из их цирковой труппы. Рассказывая о своей интриге, Джованни сообщил Нене, что у акробатки красивые ножки. «И у тебя ножки тоже красивые», – добавил парень как бы между прочим. «Откуда ты знаешь?» – возмутилась Нена (тогда ещё женщины не носили юбки выше колена). «Я их скоро увижу», – заявил Джованни, и задетая Нена прогнала его из своего дома. Но когда Нене захотелось отмстить Франческо за неверность, она пришла к Джованни сама. «Ты хотел посмотреть на мои ноги?» — спросила она ошарашенного деревенского каменщика, войдя в его спальню. Джованни не растерялся. В деревне нельзя что-либо утаить от соседей. И это – одно из проявлений «идиотизма деревенской жизни». Какой-то бдительный сельский житель заметил, как Нена рано утром вышла из дома Джованни. Он сообщил об это односельчанам. И отношение в Нене мгновенно изменилось. Даже в пекарне, куда она пришла, чтобы выпечь хлеб, её предпочли не заметить в очереди. В итоге дядя Джованни предложил ей выйти за его племянника замуж. «Раз вы любите друг друга, лучше вам пожениться». «Что за бред! – взорвалась Нена. – Если вы имеете виды на моё жалованье, то знайте: оно не очень большое». «Мы не богатые, – спокойно ответил старый крестьянин, – но мы ни в чём не нуждаемся и даже откладываем. А вам надо выйти замуж за Джованни или уехать отсюда». И Нена соглашается на замужество. Нельзя сказать, что Джованни сильно обрадовался тому, что станет мужем. Он даже пытался убежать, когда его везли на венчание. Но родственники схватили парня и довезли-таки его до церкви: свадебный обряд состоялся. Первая ночь стала для Нены испытанием. Она согласна была на близость – но без поцелуев. Конечно, не по той же причине, что героиня Джулии Робертс в фильме «Красотка». Просто в своей жизни Нена, ещё совсем молоденькая девушка, целовалась только с одним парнем – с Франческо, со своим возлюбленным, который ей читал стихи русских поэтов «серебряного века», а Джованни она отдалась от отчаяния. Она продолжает любить неверного Франческо, который совсем не похож на её мужа – обычного деревенского парня. Но Джованни оказался понимающим человеком (uomo comprensivo), а не мужланом (villano). Он не стал настаивать на реализации супружеского права, а просто повернулся на другой бок и заснул, ведь в деревне надо вставать ни свет ни заря. Ночью здесь следует спать, а не тратить время и силы на уговоры.
Началась псевдосемейная жизнь молодой учительницы. Джованни вечерами уходил, не объясняя куда, наверное, в гости к цыганской акробатке с красивыми ногами. Однажды Нена даже взревновала. «Ты к женщинам ходишь?» – бросила она. «Если хочешь, ходи к мужчинам», — спокойно ответил Джованни. Он не испытывал иллюзий по поводу своего брака. Нене её семейная жизнь вначале казалась страшным сном. Она видела, что Джованни ей — не пара. «О, боже, за кем я замужем!» — убивалась она в первые дни после свадьбы. Её печаль вполне объяснима. Ведь в Италии разводы разрешили только в 72-м. Но постепенно совместный, пусть и убогий, быт начал сближать её с Джованни. Нена не баловала мужа кулинарными изысками. И как-то за ужином он спросил: «Почему ты не печёшь сладкое?» «Не умею», – простодушно ответила Нена. На следующий вечер он выпек сладкое сам. Однажды Нена пошла со школьниками прогуляться по окрестностям посёлка. Их встретил Джованни и предупредил: не надо играть среди камней – под ними змеи. То ли эта природная вежливость Джованни, то ли его терпимость позволила Нене иначе взглянуть на мужа и оценить свой брак. Вдобавок, Джованни – красивый парень, что немаловажно. Ещё в самые первые дни пребывания Нены в деревне, дядя Джованни обратил внимание Нены на то, какие сильные и красивые у его племянника руки, когда тот заделывал щель в потолке. И ночью Нена не выдержала: она разбудила Джованни своими ласками. В следующие ночи эта практика получила продолжение. Так они стали настоящими мужем и женой. Они сблизились, настроение Нены поднялось, а Джованни чувствовал себя победителем.
Но в один прекрасный день Нена получила письмо от Франческо и помчалась в город. Встреча со старым возлюбленным была трогательной. Толерантный Франческо во всём винил себя и обещал, что никогда не будет вспоминать о деревенском периоде жизни Нены после получения ею письма от него. Франческо вновь заговаривает о браке с Неной, но для того, чтобы Нена могла выйти за него замуж, она должна развестись, а разводы запрещены. Но всё решаемо, когда у семьи есть знакомый кардинал. Сад. Нена и Франческо сидят на лавочке, держа друг друга за руки, и целуются. Кажется, что Нена сделала выбор в пользу Франческо. Но нет. Она возвращается в деревню. Собирая вещи, она говорит матери: «Я хочу домой!» Но дом пуст. Нена встревожена — ведь Джованни знал о её истории с Франческо (прочёл письма от него, которые она хранила в шкатулке – хватило грамотности) и понимал, зачем она едет в город. Но в дом входит тётка Джованни. Видя, что Нена обеспокоена, пожилая женщина успокаивает её: «Джованни уехал на заработки. Он вернётся, вернётся…» И лицо Нены просияло. Она выходит из дома и бодро идёт по полю…
Первое назначение
Я так подробно рассказал о фильме Джорджи Чечеры потому, что он того заслуживает. Он не только знакомит нас с патриархальным бытом деревни на Юге Италии (в Апулии) начала 50-х, но и поднимает вечные темы, например, вопрос о месте секса в жизни женщины. Как и в последнем фильме Авати, в «Первом назначении» рефреном проходит тема женской девственности. Если Карлино или Джованни никто и не думает упрекать за то, что они не сберегли себя для невест, то для девушек добрачный опыт оборачивается изменением всей жизни. Героиня «Большого девичьего сердца», которая принимала человека, выдающего себя за родственника Муссолини, в итоге стала горничной и, видимо, предоставляет постояльцам самые разные услуги. Когда Нена спросила Джованни, почему он не захотел жениться на цыганке-акробатке с красивыми ножками, тот ответил: «На таких не женятся». Ведь Джованни – не первый мужчина, который смог близко познакомиться со стройностью её ног и другими прелестями.
Сама Нена лишилась девственности от отчаяния с помощью человека, на которого она до этого и внимания не обращала. И вынуждена была выйти за него замуж. То, что потом она его полюбила, дела не меняет. А если бы не полюбила? Если бы Джованни оказался самодуром, который бы бил её за то, что она не печёт для него сладкие пирожки и вкусные фокаччо? Наверное, при таком раскладе Нена убежала бы на Север Италии или во Францию, где её скорее всего ждала бы участь девушки, обманутой «родственником» Дуче из «Большого девичьего сердца». Фильмов на эту тему в Италии вышло множество. Достаточно вспомнить такие картины, как «Утраченные грёзы, или дайте мужа Анне Дзаккео» с Сильваной Пампанини (режиссёр Джузеппе де Сантис, 1953), «Римлянка» с Джиной Лоллобриджидой (по одноимённой книге Альберто Моравиа, режиссёр Луиджи Дзампа, 1954) или «Соблазнённая и покинутая» с Стефанией Сандрелли (режиссёр Пьетро Джерми, 1963). Так что, если не в «Большом девичьем сердце», то в «Первом назначении» – точно, тема «патриархального давления» – цитата из итальянского кинематографа эпохи позднего неореализма. Так или иначе, если бы Джованни оказался «козлом», жизнь Нены была бы сломана. Но главной героине «Первого назначения» повезло. И «роковая ошибка» оказалась началом новой жизни. Причём Нена влюбилась в Джованни через секс. «Сексуальный мотив очень важен в её отношении к Джованни, – сказала мне Джорджа Чечере, когда я её попросил объяснить мотивы поведения Нены. – Её любовь к Франческо – сугубо романтическая. И сам Франческо, как и все романтики и идеалисты, витает в облаках. Нена боится потерять память об этой романтике, не позволяя вначале Джованни целовать её в губы. Но затем в Нене просыпается настоящее взрослое чувство к Джованни: она хочет его, и так рождается новая любовь».
Нельзя не учитывать и того, что в социальном смысле Нена находится в подвешенном состоянии. Её не принимает мир Франческо – мир средней буржуазии, а мир Джованни ей, образованной городской девушке, кажется грубым и диким. Но, в конце концов, она выбирает деревню, чтобы стать ближе к земле — а земля, как известно, – женская стихия. Я не знаю, хотела ли добиться этого эффекта Джорджа Чечере, но её картина бьёт по феминистским мифам о женской самодостаточности. Если бы фильм сняла завзятая феминистка, то она отправила бы героиню в свободное плавание, которое в реальности прибило бы её в какой-нибудь бордель. Выбирая между воздушными фантазиями Франческо и сельской приземлённостью каменщика Джованни, она, после недолгого колебания, которое, скорее, вызвано приятными воспоминаниями, нежели мечтами о будущем, выбирает каменщика. Как и большинство женщин на её месте, она выбрала основательность, пусть и в небольшом масштабе. Кстати, и название фильма «Первое назначение» можно понимать двояко. Может быть, Чечере хотела сказать, что для Нены семья – это первое назначение? Её миссия? Её добровольное бремя (миссия и бремя — другие значения итальянского слова incarico). Я не спросил режиссёра об этом. Зато оставил поле для интерпретации смысла.
