Некоторые товарищи ёрничают по поводу смерти Вадима Тюльпанова. Нелепая смерть, конечно. Но я вот совсем не хочу глумиться. И не только потому что это — не благородно.
Я в своё время организовал много акций против Вадима Тюльпанова, когда он возглавлял петербургское Законодательное собрание. В сентябре 2005 года я участвовал в вывешивании баннера с изображением свиного рыла со знаками евро и доллара вместо глаз и надписью «ТюльпанOFF» на Невском проспекте, на здании бывшей городской думы, потом настоящее свиное рыло с такой же надписью мы подкладывали на ступени петербургского парламента, напротив дома Тюльпанова на Петроградской стороне мы с товарищами развесили плакаты с его фото, сделанным во время исполнения им оперной арии, и подписью «Здесь всё моё!»… Об этих акциях писала петербургская пресса. Объектом акционизма мы выбрали Тюльпанова за то, что он организовал банкет для депутатов, на который из бюджета было потрачено один миллион 631 тысяча рублей…
А если честно, мы на Тюльпанова затаили зло ещё тогда, когда он заявил, что люди получают деньги за участие в митингах против монетизации льгот. И ждали его «косяка», чтобы начать против него кампанию. И вот случился банкет.
Наверняка Тюльпанов знал, кто стоит за акциями против него. Да не наверняка, а точно знал! Может быть, неверно их истолковывал, полагая, что всё это чёрный пиар против него, заказанный кем-то с целью заставить его раскошелиться. А, может, кто-то его и заставил раскошелиться благодаря нашим акциям… Не знаю. Но я уверен, что если бы Тюльпанов захотел серьёзно осложнить мне жизнь, он бы добился этого. Тем не менее он не стал мне мстить.
Мне кажется, что Тюльпанов был не самым плохим представителем нынешнего правящего слоя. Мне он больше симпатичен, чем люди, которые называют себя марксистами, а то и анархистами, но при этом чувствуют себя в этом обществе весьма неплохо. Не бедствуют, как их любимый пролетариат ленинской эпохи.
Я ценю людей, которые совершают смелые поступки. И при этом неважно, кто они, какой они политической ориентации. Помню, как в январе 2005 года в разгар манифестации против монетизации льгот на Невском проспекте на место событий приехал председатель Комитета по социальной политике Александр Ржаненков и без охраны пошёл общаться с разбушевавшимися, разгорячёнными пенсионерами. Его оскорбляли, что-то в него кидали, а он, не выказывая раздражения, старался объяснить, зачем нужна монетизация льгот. Вот и Тюльпанов в тот же месяц, выступая на оппозиционном митинге перед Законодательным собранием, договорил до конца, несмотря на то, что в него летели снежки, огрызки яблок, комок из бумаги, пущенный кем-то, угодил ему прямо в лицо. После этого я не признал правильность монетизации и тем более не изменил своё мнение о власти и её адептах, но личный жест Ржаненкова и Тюльпанова я оценил.
Тюльпанов был не самым плохим представителем нынешнего правящего слоя. Мне он больше симпатичен, чем люди, которые называют себя марксистами, а то и анархистами, но при этом чувствуют себя в этом обществе весьма неплохо. Не бедствуют, как их любимый пролетариат ленинской эпохи. Да, «Тюля» был классическим проходимцем из 90-х, человеком, который попал во власть благодаря сомнительным связям… Но в этом человеке чувствовалась искренность. Он любил хорошо поесть, и не скрывал этого; увлекался рыбалкой — и однажды оказался на служебном автомобиле в среде обитания рыб; он любил футбол — и привлёк к предвыборной кампании Андрея Аршавина, а потом ещё и его дочь вышла замуж за Александра Кержакова; любил париться — и поскользнулся в бане… А ещё он любил петь.
Когда я как журналист попросил Тюльпанова о большом интервью, я был уверен, что он мне откажет. А он не отказал… Мы общались час в его кабинете в Мариинском дворце. Конечно, он уходил от прямых ответов на некоторые вопросы. Конечно, затем он внёс небольшие правки в текст. Но в целом он раскрылся как интересный собеседник. Запись этого нашего разговора, состоявшегося в июле 2008 года, я и предлагаю прочесть.
Во главе законодательной власти Петербурга вот уже пять лет стоит человек с весенней фамилией Тюльпанов. Что Вадим Альбертович думает о сохранении исторического центра, методах организации общественных слушаний и массовых мероприятий, деятельности оппозиции и роли Андрея Аршавина в победе «Единой России», попытался выяснить главный редактор портала ЗАКС.Ру, директор ИА «Медиа. С-Пб» (занимал эти должности до 1 декабря 2009 года — прим. автора) Дмитрий Жвания.
У нас почти как в Барселоне
Дмитрий ЖВАНИЯ. Сейчас очень живо обсуждается проблема сохранения исторического центра, в связи с этим предлагаются разные законодательные инициативы. Как вы считаете, может быть, имеет смысл принять закон, в котором чётко было бы написано: в зоне исторического центра строить нельзя? Как, скажем, в Барселоне. Тем более, как говорят специалисты, исторический центр Петербурга не такой и большой…
Вадим ТЮЛЬПАНОВ. Такие законы у нас есть. Это закон об охране зелёных насаждений, который регламентирует все зелёные насаждения в городе и чётко прописывает их место расположения, и есть ещё Генеральный план города.
А в Барселоне, даже если меняешь ставни на окнах, нужно, чтобы они полностью повторяли оригинал…
Так здесь у нас, в Петербурге, то же самое! Мы с этим столкнулись, когда меняли ставни в Мариинском дворце, а наше здание находится под охраной КГИОП, как и многие здания в центре города. У нас ставни тоже должны повторять оригинал. И мы заказываем такие ставни, которые нам рекомендованы и предписаны КГИОП. Я думаю, что почти каждое здание в центре города находится под охраной КГИОП. Что же касается сохранения исторического центра, то, допустим, если мы видим разрушающееся здание, ветхое, например, в Петроградском районе много ветхих зданий, то ждать, когда оно само рухнет, и не предпринимать никаких мер для его сохранения — это, я считаю, — совершать преступление перед городом. Реконструкция, ведь, происходит на уровне внутренних перекрытий, инженерных коммуникаций здания, а фасад просто реставрируется, не теряя при этом исконного вида.
Это хорошо, если фасад остаётся. А то, бывает, дом сносят, а потом всё по новой строят, ещё и этажи добавляют…
Не спорю, такие случаи есть, но это — скорее, исключение, чем правило. Я считаю, что центр города максимально возможно сохраняется. Например, здание архитектора Георга Маттарнови, Кунсткамера — ему скоро триста лет. Оно находится в очень плохом инженерном состоянии из-за своего возраста. Но оно опять же — под охраной КГИОП, его, безусловно, нельзя перестраивать, менять его внешний вид. На поддержание исторических зданий идут огромные средства. Миллиарды рублей!
Всё-таки Петербург был столицей более двухсот лет. Деньги шли в столицу, на её постройку, на её сохранение. С 1918 года мы уже не столица. И с тех пор Петербург дотировали как город с областной судьбой, абсолютно не нуждающийся в специальных средствах на содержание дворцов и уникальных памятников архитектуры. Сегодня, благодаря инвесторам, город может позволить себе поддерживать свои достопримечательности в достойном состоянии.
Недавно на телеканале «100 ТВ» был организован шестичасовой марафон. Вас на марафон не приглашали?
Нет, не приглашали.
Странно. А если бы пригласили, что бы вы сказали?
Я бы не стал так резко выступать, мол, город рушится. Это не так. Год назад мы вместе с Валентиной Матвиенко, Германом Грефом и одним московским инвестором, Шалвой Чегиринским, совершали прогулку по рекам и каналам Санкт-Петербурга. Чегиринский и Греф были просто поражены, потому что они не увидели ни одного потрёпанного дома. Ну, может быть, из ста — один-два потрёпанных было. Очень красиво смотрелся с воды город. И ещё — в последние годы Санкт-Петербург летом — весь в цветах. Я сам внимания на это не обращал, пока жена мне не сказала. А сейчас я вижу — на Московском проспекте, в центре посажены цветы, красивые клумбы. Они реально украшают город. Думаю, это, во многом, благодаря тому, что наш губернатор — дама.
Я не говорю, что всё плохо. Программа «Фасады Петербурга», о которой вы сказали, очень полезна для города. Но, с другой стороны, нельзя же не замечать сносы на Невском проспекте…
Ещё есть проблемы с фасадами, порождающие транспортные пробки. Вот то, о чём я не сказал! Когда на Невском проспекте фасады закрывают и выносят ограждения, таким образом перекрывается почти половина проезжей части. Но город старается решить эту проблему. Как только будет введена южная часть Западного скоростного диаметра, а она должна быть введена в ноябре этого года, грузовой транспорт, который выходит из порта или направляется в порт, будет иметь возможность выходить на Кольцевую дорогу, минуя магистрали Петербурга. После этого планируется запрещение для грузового транспорта въезда в город. Это существенно уменьшит и выбросы выхлопных газов, и пробки в центре города.
Бороться с массовкой бессмысленно
Дай Бог, чтобы благодаря вашим усилиям в городе стало чище. Тогда ещё один такой вопрос довольно острый, живой. Недавно прошли очередные общественные слушания по поводу строительства Охта-центра. Говорят, на них в качестве массовки участвовали статисты с Ленфильма, за 400 рублей они аплодировали выступлениям за Охта-центр. С другой стороны, оппозиция устроила на слушании акцию. Может быть, следует законодательно запретить людям, которые не проживают в этом районе, принимать участие в слушаниях, которые касаются земельного благоустройства, благоустройства в целом? А то получаются какие-то шоу…
Ну, может быть, и стоит так сделать, если, конечно, речь не идёт об историческом центре города и культурном наследии. Если речь идёт, скажем, о здании Эрмитажа или Мариинского дворца, то обсуждение нельзя ограничить кругом людей, проживающих в Центральном или Адмиралтейском районах. Ну а если дело касается такого депрессивного района, как Охта (этот район не входит в центр города), то слушания, может быть, действительно стоит ограничить только кругом людей, которые проживают в непосредственной близости от места предполагаемого строительства Охта-центра.
У меня вопрос к Вам, как к главе законодательной власти, — насколько законно привлекать на слушания за деньги статистов?
А такие есть?
Да, такие есть. То, как проходили их вербовка и инструктаж, записано на аудио и видео, на видео снято, как они вели себя на самих слушаниях…. Среди этой массовки работали корреспонденты, так сказать, под прикрытием… Даже на Ленфильме не отрицают, что массовка была.
Мне кажется, бороться с этим бессмысленно. Это как с плохой погодой бороться. Вспомним оранжевую революцию в Киеве. Там же большинство людей тоже выходили за деньги и ночевали в палатках. Ну как с этим можно бороться? Запретительными мерами здесь, мне кажется, ничего не добьёшься
Вы затронули тему оранжевой революции, а я вспомнил ваше интервью, которое Вы давали на телевидении. Не помню, кто его брал, какая-то девушка… И Вы высказались в том духе, что деятельность российской оппозиции выгодна врагам России. Вадим Альбертович, скажите, пожалуйста, каким образом оппозиция помогает нашим недругам?
Конечно, сильная Россия ни Западу, ни Америке не выгодна. И всегда найдутся силы, которые будут раскачивать и дестабилизировать политическую ситуацию в России. Делать это в Петербурге легче, чем в других городах, потому что Петербург — самый европейский город в России, ну один из самых европейских городов, не считая Калининграда. Очень разномыслящий город! Здесь нет такого, как в Сибири, на Востоке, где все за одну партию голосуют. Раньше там был красный пояс, а теперь — все за «Единую Россию».
У петербуржцев — разные мнения. Но это даёт возможность для раскачки политической ситуации по всей стране. Недаром все революции начинались отсюда — из Петербурга. Поэтому Петербург очень сложен для управления. Управлять таким городом сложнее, чем даже Лужкову Москвой. В Москве можно сносить любые дома и храмы даже! И строить новые храмы. Об этом никто не знает, на федеральных каналах об этом не говорится. А Петербург — это особый город, родина президента и председателя правительства! Надо быть тонким политиком, тонким психологом, чтобы управлять таким городом. Любое нарушение равновесия в Санкт-Петербурге сразу сказывается на ситуации во всей России. А люди, которым нужна слабая Россия, только этого и ждут.
Я как журналист присутствовал на митинге против монетизации, который проходил у Мариинского дворца. Вы вышли, что-то пытались говорить, а в вас из толпы летели бумажки, огрызки… Но вы не ушли, пока не закончили. Я, как и многие мои коллеги, оценил этот ваш поступок. А потом Вы заявили, что митинг был проплаченным. Скажите, может, с вашей стороны это заявление было проявлением обиды на митингующих: я, мол, вышел, а они меня прогоняли.… Или у вас была какая-то достоверная информация?
Нет, у меня была достоверная информация. Были люди, которые сами видели, как подъезжают автобусы с митингующими. Часть митингующих, безусловно, пришла стихийно, но большая часть была привезена в автобусах за определённую плату. Мы судились по этому поводу на районном и городском уровне и выиграли процесс. И это не удивительно: совершенно очевидно, что без денег ни на один митинг много народу не собрать.
Можно ещё по разнарядке. Студентов за зачёт, например…
Не знаю. Может быть, студентов можно, из-за двойки. Всё равно за какие-то блага…
Методы управления
В одном из романов неоднозначного французского писателя Луи-Фердинанда Селина есть мысль интересная: мол, с политиком нужно общаться как с женщиной. Женщине нельзя сказать, что она просто красива или просто мила. Чтобы потрафить женщине, надо сказать ей, что она уникальна. Так и с политиком. Это справедливое суждение? Вам нужно говорить, что вы — уникальный политик?
Нет, мне не нужно такое говорить. Политики — те же обычные люди, просто они избрали такой путь. А так, я думаю, они обычные люди с обычными людскими странностями, страстями, пороками. И говорить им, что они уникальны, нет смысла.
Вы не просто начальник, а спикер, то есть человек, который распределяет депутатские энергетические потоки. Люди здесь собрались, сами знаете, непростые. И не все сюда, в Заксобрание, пришли, чтобы принимать законы нужные для города. Наверняка вам приходится узнавать подковёрные вещи. Если узнаете, что предпринимаете?
Это часть моей профессии — узнавать все подковёрные интриги. Допустим, я на заседания правительства не хожу в Смольный, но тем не менее знаю, что там происходит, в каком кабинете какие решения были приняты, и кто из наших депутатов в этом участвовал. Без этого никак. Иначе невозможно будет управлять коллективом из пятидесяти абсолютно независимых самодостаточных политиков, а значит, не будет принято ни одного закона, не будет эффективной работы.
Как вы считаете, нынешний ЗакС обеднел по сравнению с ЗакСом прошлого созыва? Я просто помню, Вы говорили, что, если демократическая фракция не пройдёт – ЗакС обеднеет.
Мне трудно сказать, обеднел или не обеднел. Он стал менее шумным. Но что он совсем не шумный — я тоже не скажу. Всё равно у нас схватки почти на каждом заседании проходят. Пришли другие люди, другой формации, и каждому человеку — своё время. Можно ещё с Ленсоветом нынешний созыв сравнивать, а можно сравнивать с дореволюционной городской Думой. И непонятно, в какую пользу будет сравнение. Я думаю, что каждому времени подходят соответствующие ему депутаты.
Аршавин помог «Единой России»
Вы, помимо Законодательного собрания, возглавляете ещё и местное отделение «Единой России». Недавно мы разговаривали с одной девушкой. Она закончила отделение политологии и хотела бы по молодёжным спискам баллотироваться в депутаты муниципального собрания от «Единой России». А её ваши однопартийцы спросили, сколько она может потратить денег на предвыборную агитацию. Это в порядке вещей или это явное нарушение обещания по созданию молодёжной квоты от «Единой России»: от Госдумы до муниципалитетов?
Нет, ну, конечно, никто инструкций — брать деньги — не давал. И я считаю, что это недопустимо.
У вас в партии, кстати, очень много известных людей состоит, помимо политиков. О спортсменах речь. Максим Соколов, раньше он был вратарём СКА, сейчас в Новокузнецке играет. Он — член «Единой России», как и Максим Сушинский, капитан СКА. А Андрей Аршавин вообще был лицом «Единой России» в ходе выборной кампании в Законодательное собрание. Он, кстати, член партии?
Ну, с хоккеистами у нас нет контакта, а с Аршавиным мы несколько раз встречались. Он достаточно активно помогал, правда, в партию не вступает, и мы не принуждаем его это делать. Он является сторонником, и мы считаем, что этого вполне достаточно, потому что он очень популярен, особенно в молодёжной среде. И это делает нашу партию интересной для молодёжи. Ведь Аршавин — успешный молодой человек, который достиг очень многого — стал звездой мирового футбола. Когда мы с ним разговаривали о том, чтобы он вошёл в предвыборную тройку «Единой России», это было в марте прошлого года, он не просил бонусов за это, а совершенно бескорыстно вошёл в тройку. И я считаю, — то, что мы набрали большинство здесь, в Петербурге, в сложном городе, — это и его заслуга. Он только просил его не очень отрывать от футбола, от тренировок. Это была его единственная просьба.
У нас в Петербурге есть «Зенит», в который стекаются очень большие деньги — миллионы долларов, руководство клуба вполне серьёзно говорит о желании купить Леонеля Месси из «Барселоны». Ещё несколько лет назад это можно было принять за бред сумасшедшего. Но массовый футбол, массовый спорт вообще, детский спорт пребывают в жалком состоянии.
Испания, которая стала чемпионом Европы, пусть после долгого перерыва, всегда была футбольной страной, где в каждом маленьком городке есть отличный стадион, а то и два, и своя маленькая команда, которая участвует на хорошем уровне в местных первенствах. А у нас об этом даже мечтать не приходится. Может быть, следует принять закон, который обяжет крупные корпорации финансировать массовый и детский спорт?
У нас есть футбольная школа «Смена», её подпитывает Газпром. Он выделяет на неё деньги, и более того — на неё из бюджета города выделялись средства. Но это очень мало, согласен. Чтобы быть футбольной державой, нужно, чтобы в каждом квартале был стадион. Чтобы мальчишки играли более или менее прилично. В советское время каждый уважающий себя завод имел свой стадион. В эстонском городе Азель, куда я в детстве ездил в спортлагерь, был керамический завод, который позволял себе иметь футбольный стадион, бассейн на 50 метров и ещё два спортзала. А проживало в этом Азеле две-три тысячи человек. Я думаю, что мы вернёмся к тому, чтобы крупные компании, крупные заводы продолжали содержать свои стадионы.
А законодательно под это можно подвести какие-то основы? Чтобы заводской стадион нельзя было отдать под рынок или под строительное пятно?
Стадион и так нельзя отдать под рынок. Это и законом о зелёных насаждениях запрещено, и генпланом. Если это спортивное сооружение — его нельзя перепрофилировать. Если такие нарушения случаются, а я знаю, что раз или два было такое, когда на месте спортивных объектов начинали строить объекты торговли, то дальнейшую судьбу таких объектов определяет суд.
Вопрос личного характера. Вы — по профессии моряк. Временами не испытываете ностальгию по морю?
Мне часто снится, что я ушёл в море. А рейсы же длинные, как правило. И я думаю: как же собрание без меня будет, как мне позвонить и сообщить, что я ушёл в море?! У меня такое бывает. И когда я просыпаюсь, то с радостью вижу, что я не в море нахожусь, а на суше.
