Дмитрий ЖВАНИЯ. В Беларуси я испытал смешанные чувства

Я довольно давно не был в Белоруссии. И вот в дни январских каникул я решил смотаться в Беларусь, чтобы немного развеяться, а заодно обновить впечатления о братской стране.

О Белоруссии ходит множество мифов. Одни говорят, что Беларусь — осколок Советского Союза, где созданы все условия для простой обывательской жизни: безработица невелика, поддерживается национальная индустрия и сельское хозяйство, а цены на товары народного потребления — низкие. Другие твердят о культе личности президента Лукашенко — «последнего диктатора Европы» — и обличают нарушения прав человека в его царстве. Третьи умиляются чистоте улиц в Белоруссии и вежливости её населения. Четвёртые полагают, что в Беларуси все живут одинаково бедно. Самое забавное, что в той или иной степени правы все.

О современной Беларуси написано немало: как сторонниками Лукашенко, так и недоброжелателями. Я сам недавно выложил на сайт текст Максима Собеского о книге белорусского анархиста Игоря Оленевича, отбывающего длительный срок за то, что кинул коктейль Молотова в русское посольство. Максим явно сочувствует борцам с «тиранией Лукашенко».

Но буду рассказывать по порядку — благо путешествие моё было недолгим.  Вначале я приехал в Полоцк, где находится храм Святой Софии. Правда, от средневекового храма, построенного князем Всеславом Брачиславовичем (1044-66), почти ничего не осталось. После того, как Полоцк взял Пётр I, в соборе размещался пороховой склад, который и взорвался 1 мая 1710 года. Софийский собор выстроили заново в середине XVIII века в барочном стиле. Сейчас в церкви располагается небольшой музей, проходят концерты камерной и органной музыки и лишь иногда, в одном из приделов, — православные богослужения.

Я прибыл в Полоцк в 6 утра и убедился, что в тёмное время суток он очень плохо освещён. Ранним утром 7 января у Спасо-Ефросиньевского женского монастыря собралось несколько десятков человек разных возрастов. Все они смиренно дожидались начала утренней рождественской службы. Не пустовал в Рождество и Богоявленский кафедральный собор. В центре Полоцка везде стоят Борисовы камни — символ борьбы с «поганством» (язычеством). Один из них установлен рядом с Софийским собором.

Полоцк — тихий провинциальный город, географический центр Европы. На улицах действительно очень чисто. В центре сохранились дома постройки XVIII века. Видно, что за ними следят. И вряд ли кто-нибудь додумается их снести или по современной петербургской моде надстроить над ними мансардные этажи. Но преобладают в Полоцке дома послевоенной застройки. Слишком часто город находился буквально на линии фронта. Именно под Полоцком произошло знаменитое сражение русских войск под командованием генерала Петра Витгенштейна и отрядов петербургского ополчения с отступающими из России французами в октябре 1812 года. Русские вошли в Полоцк по мосту через реку Полота (приток Двины), после чего этот мост называют Красным. Кстати, французские войска использовали храм Святой Софии как конюшню…

В местном магазине электроники на проспекте Франциска Скорины (белорусский первопечатник и просветитель, 1490-1541)предлагают как продукцию из Азии, так и продукцию отечественной фирмы «Горизонт», для которой была предназначена отдельная полка с табличкой в виде белорусского флага и надписью «Покупай белорусское» («Купляй беларускае!»)

В Полоцке я подумал, что правы те, кто говорит, что белорусы живут «одинаково бедно»: слишком часто попадались на глаза люди в весьма скромной одежде, купленной, по всей видимости, на дешёвом вещевом рынке, как бы написал Бальзак, — по случаю. Однако вряд ли люди в провинции покупают что-либо «по случаю». Они приобретают лишь то, что им действительно необходимо. Я зашёл на вещевой рынок, когда он уже закрывался и не смог познакомиться с полным ассортиментом. Но то, что я увидел, мало отличалось от того, что продают на каком-нибудь Троицком рынке в Петербурге. Но с одной поправкой — среди продавцов нет азиатов. «Это ни плохо, ни хорошо. Просто так есть», — как любил говорить один мой французский приятель. Порой в Полоцке мне попадались на глаза и совсем опустившиеся элементы… А вот потом в Минске я бомжей вообще не видел. Ни одного. Скорее всего потому, что в столице действует социальный патруль, который ставит бездомных на учёт.

Обед в кафе на проспекте Франциска Скорины обошёлся мне приблизительно в 150 рублей в пересчёте на русские деньги. Это недёшево, учитывая, что я заказал всего один драник (кулинарное произведение из картофеля), куриное филе с рисом и чай. Потом я понял, что белорусская дешевизна — это миф. Да, всё подешевле, но ненамного. Где-то на треть, а то и всего на четверть. А кое-где в Минске цены почти петербуржские. Так, в кафе на проспекте Независимости за две порции вареников (одна – вареники с картофелем, а другая – вареники с лесной ягодой), крем-суп и чай я заплатил около 300 рублей (около 100 тысяч белорусских рублей). Конечно, пообедать на проспекте Независимости в Минске всё равно, что на Невском проспекте в Петербурге. Но всё же…

Что касается заработной платы в среднем по Беларуси, то она, как я выяснил, составляет 350 долларов: в Минске — 500 долларов, а в провинции — 250-300 (1 млн белорусских рублей = 100 долларов; 1 тысяча русских рублей = 280 тысяч белорусских рублей). Жить можно, но весьма скромно. А аренда однокомнатной квартиры в Минске обходится в 250-300 долларов в месяц.

Из Полоцка я отправился в Минск на автобусе, изготовленном на МАЗе (Минском автозаводе). В Белоруссии почти весь общественный транспорт местного производства. В этой стране не разрушают заводы, как в Петербурге, где, например, совсем недавно снесли одного из старейших производителей вагонов для метро и железной дороги — знаменитый «Вагонмаш».

МАЗ выпускает автобусы, грузовики, троллейбусы. Продукцией его используется как на внутри страны, так и идёт на экспорт, в частности — в Россию. Сборочные цеха МАЗа открыты в Иране и Азербайджане. Не бедствует и знаменитый Минский тракторный завод (МТЗ). Завод выпускает трактор «Беларус-3522» — самый мощный из тракторов, производимых в Европе. Сборочное производство «Белорусов» налажено в Киргизии (в Бишкеке), Татарстане и евроинтегрированной Румынии.

Думаю, микроавтобус МАЗ (типа нашего ПАЗа) вполне пригоден как общественный транспорт в небольшом провинциальном городе или посёлке городского типа. Но вот для междугородних перевозок он плохо подходит, если честно. Я сел рядом с окном и пожалел об этом. Пейзажи за окном красотой не поражали, но от окна сильно дуло. Перевод кресла в наклонное положение в микроавтобусе не предусмотрен. Нельзя сказать, что эта конструкция МАЗа снабжена хорошими рессорами. Поэтому — трясло. Но не сильно. Ибо ехали мы по добротным шоссе — не то, что трасса Е-95.

Въезд в Минск поздно вечером 7 января меня поразил. На проспекте Независимости все дома (сталинской застройки) и памятники были стильно подсвечены (не пошлыми гирляндами, как в Москве или Петербурге в последние годы губернаторства Валентины Матвиенко). Телевизионная башня горела как Эйфель. Я сразу почувствовал: выезжаю в столичный город.

Минск действительно очень стильный город. Он сильно пострадал во время Великой Отечественной войны. В июне 1941 года его бомбила немецкая авиация, а в 1944-м — советская. На момент освобождения Минска от нацистов в центральных районах Минска осталось всего около 70 неразрушенных зданий. После войны город отстраивали заново. Ни в одном другом городе я не видел такого огромного архитектурного ансамбля в стиле сталинского ампира, который, как отмечают специалисты, «соединил в себе элементы барокко ампира эпохи Наполеона, позднего классицизма и ар-деко, он сочетает помпезность, роскошь, величественность и монументальность». Пора ставить вопрос о включении центра Минска в список охраны ЮНЕСКО.  Минские власти, видимо, понимают ценность сталинской архитектуры: на каждом минском доме в стиле сталинского ампира висит табличка с информацией, когда он был построен и кто его архитектор. А вот Дворец Республики напомнил мне итальянские монументальные постройки эпохи Муссолини.  Его начали строить в 1985-м, но в 90-х строительство дворца заморозили в связи с экономическими трудностями. Открыли Дворец только 31 декабря 2001 года. Сейчас это — крупнейший в стране концертный зал (2700 мест).

В Минске осталось несколько островков дореволюционной застройки. Это двух- трёхэтажные дома. Сейчас они скорее напоминают театральные декорации, нежели остатки старины — так они сияют свежей краской. В Минске восстанавливают старые дома, а в Петербурге — сносят. Мы не ценим, что имеем, а белорусы возрождают то, что утратили.

Минск развивается и как современный город. Однако новые многоэтажные дома не разрушают общий городской ландшафт, а вполне органично вписываются в него.

В Минске проживает почти полтора миллиона белорусов и лишь 184 тысячи русских. Все указатели и вывески в городе — на белорусском. Но в городе вообще не слышна белорусская речь. Все говорят только на русском. В Полоцке такая же ситуация. Позже я спросил минского товарища: «А что если я поблагодарю кого-нибудь за услугу по-белорусски — дзякуй?» «Подумают того», — ответил он и покрутил у виска. При этом большинство белорусов, по словам моего товарища, ощущают себя именно белорусами, а не ветвью русского народа. Странная ситуация. У меня не было времени вникнуть в этот вопрос. В книжном магазине я полистал книгу какого-то публициста, который объясняет этот феномен тем, что элита разговаривает на русском, а население, зная родной язык, не пользуется им публично, чтобы избежать подозрения в национализме и во фронде власти.

Отношении к России у белорусов неоднозначное. С одной стороны, они ценят союзные отношения с нами, но с другой — осуждают Россию за давление на Беларусь и закабаление её экономики с помощью кредитов. Только в новом, 2014-м, году Россия выделит Белоруссии 450 млн долларов по четыре процента. Но это не предел. Владимир Путин заявил, что Россия предоставит Беларуси кредит в два миллиарда долларов. А в 2011 году от антикризисного фонда ЕврАзЭС, который контролируется Россией, Минск получил три миллиарда долларов. Российской пропагандой эти кредиты преподносятся как братская помощь союзной стране. Однако кредит отличается от братской помощи тем, что его надо отдавать и отдавать с процентами. И кто заплатит эти долги? Простые белорусы.

Те, кто видят в Белоруссии осколок Советского Союза, отчасти правы тоже. Государственные символы Беларуси (флаг и герб) мало отличаются от символов Советской Белоруссии (БССР). В Минске над мемориалом Великой победы полощется красный советский флаг с серпом и молотом — флаг государства-победителя (над мемориалом Победы в Киеве развивается же украинский жёлто-синий флаг — и это выглядит весьма нелепо). В Минске работает довольно информативный и качественный (правда — старомодный) музей Великой отечественной войны, основная часть его экспозиции рассказывает о партизанском движении. Кроме того, в Минске действует Музей I съезда РСДРП (сам дом сгорел во время бомбёжки, но его восстановили после войны). В центре Минска, на острове на реке Свислочь, сооружён мемориальный комплекс в честь белорусов, погибших в Афганистане. А вот музей «советской оккупации» типа того, что существуют в Риге или Тбилиси, в Белоруссии, наверное, никогда не появится.

В годы нацисткой оккупации погибло 2 миллиона 250 тысяч жителей Белоруссии. Только в Минске и его окрестностях нацисты убили 400 тысяч человек. О партизанском движении в Белоруссии трудно рассказать что-то новое. Оно давно стало легендой. Напомню лишь, что через него прошло 374 тысячи человек, а уничтожили партизаны 500 тысяч гитлеровцев. Может быть, поэтому в республике мало «зигомётов». Ни в Полоцке, ни в Минске на стенах и заборах я не увидел ни одного кельтского креста (который присвоили неонацисты в качестве символа), ни дроби 14/88. А вот в бывшем Ленинграде от этого рябит в глазах, несмотря на его блокадное прошлое.

Что касается «культа личности Лукашенко», то на улицах Полоцка и Минска плакаты с изображением национального лидера и его изречениями  не висят, тем более — нет его бюстов и памятников. Чтобы понять, как относятся рядовые белорусы к его персоне, нужно пожить в Беларуси месяц-другой. Для этого краткосрочного вояжа недостаточно. О нарушении прав человека режимом Лукашенко написано довольно много. Рассказывается об этом и в фильме НТВ «Крёстный батька». Как сказал мне мой белорусский товарищ, белорусы «морально устали от Лукашенко». Людям очень не нравится то, что президент везде появляется со своим малолетним сыном Колей. Молодые белорусы смеются над изречениями «Луки», которые выставляют его малокультурным человеком: «Мы приняли это решение в узком кругу ограниченных людей», «Я хочу, чтобы у каждого белоруса на новогоднем столе были нормальные, человеческие яйца!», «Мы наложим вето на это табу» и т.д. Для белорусов не секрет, что значительная часть экономики Беларуси контролируется семьёй Лукашенко. В частности одна ведущая торговая сеть страны — собственность одного из сыновей президента республики.

Усы, лысина и изречения Лукашенко, а также его сын Коля — не главные причины недовольства белорусов. Главное, что уровень жизни в Белоруссии падает — и довольно быстро. Не самые лучшие времена переживают Минский тракторный завод (МТЗ) и Минский автомобильный завод. Мой белорусский собеседник сообщил мне, что за последние три-четыре года зарплата рабочих МАЗа упала на 500 долларов: если в 2009-м они получали в среднем 800 долларов (8 млн белорусских рублей), то сейчас получают 300, и то с большими задержками. На микашевичском предприятии «Гранит» по добыче и переработке горных пород зарплата упала почти в два раза. «Раньше рабочие получали до 1200 долларов, но после девальвации белорусского рубля их заработки снизились примерно в два с половиной раза, что и вызывает недовольство части коллектива», — признал исполняющий обязанности гендиректора Эдуард Гаврилкович.

Время от времени на заводах вспыхивают стихийные забастовки, которые гасит КГБ: сотрудники КГБ приезжают на неспокойный завод и уговаривают рабочих не бузить, обещая им «урегулировать вопрос». И вопрос действительно решается. Долги по зарплате закрываются. Но вскоре вновь возникает та же ситуация. Особо буйные рабочие берутся на карандаш. И если они сами не понимают, что нужно утихомириться, им помогают дойти до этой мысли добрые люди. «Баламутов» увольняют с работы и они потом испытывают большие проблемы с новым трудоустройством.

Белорусский конгресс демократических профсоюзов (БКДП) насчитывает 10 тысяч членов — 4% занятых в экономике. «С учётом характера белорусской политической системы и среды, в которой приходится действовать, 10 тысяч — это немало», — отмечают эксперты.

В Белоруссии нет уличной политики. Точнее — любые её проявления жестоко пресекаются. Пикеты и митинги оппозиции не согласовываются властями. А любая несанкционированная политическая активность жестоко пресекается полицией и спецслужбами. Порой активистов вывозят в лес люди в штатском, раздевают догола и бросают там — добирайтесь до дома, как хотите. Те, кто не понял намёка, «садятся на сутки» — и дальше по нарастающей.

Недовольны Лукашенко в основном молодые люди и интеллигентные жители столицы. Но многие белорусы отдают за него свой голос вполне искренне. Ведь на фоне других стран, которые образовались после развала СССР, Беларусь живёт неплохо. Чего говорить, что в Беларусь на заработки приезжают строители из соседней Литвы, где нет работы (привет сторонникам евроинтеграции). За режим Лукашенко стоит сельское население. В белорусском селе всегда есть работа — сельское хозяйство страны на подъёме. Особенно довольны жители агрогородков — это такие современные деревни с водопроводом, газоснабжением, телефонной связью, интернетом и т.д. Всего в Беларуси где-то полторы тысячи агрогородков. Агрогородки создаются на основе существующих административно-территориальных единиц базового уровня (деревень, сельских посёлков и т. д.). Правда, порой из агрогородков доносится «слово правды» о низком качестве коммуникаций. Но я не успел разобраться в этом вопросе тоже. Пишу с чужих слов — со слов критиков Лукашенко.

Кто не бедствует в Беларуси, так это сотрудники милиции и спецслужб. Их изначально неплохая зарплата  растёт по мере продвижения по служебной лестнице. Плюс — их обеспечивают жильём и пакетом льгот. Так что, защищая  режим Лукашенко, они обороняют свой уровень жизни.

Так что вернулся я в Россию со смешанными чувствами. С одной стороны, приятно, что Беларусь не превращается в неолиберальное восточноевропейское захолустье типа Румынии или Прибалтики, это — самобытная страна, которая занимает своё место в Европе; с другой стороны — полицейская диктатура Лукашенко превращает белорусов в холопов. Кстати, мой белорусский собеседник отметил, что белорусские мужчины стали очень феминными. По его мнению, это — результат жизни под диктатурой, когда от тебя ничего не зависит, когда любая твоя инициатива подавляется.

Но вот вопрос: не превратится ли Беларусь в неолиберальное захолустье, если диктатура Лукашенко отойдёт в небытие? Честное слово, я пока не нашёл ответа на этот вопрос. Конечно, всегда можно уповать на то, что рабочий класс поднимется и расправит плечи. Вы меня поняли.

Полоцк

Старый Минск

Советский Минск

Музей Великой Отечественной войны в Минске

Музей I съезда РСДРП

Современный Минск