Как ни крути, а «Справедливая Россия» — очень плюралистическая партия. В её программе обозначена цель — демократический социализм. При этом на их съезде в качестве гостя присутствовал такой «демократический социалист», как Николай Азаров — свергнутый украинский коррумпированный премьер, а человек, которого партия делегировала на должность уполномоченного по правам человека федерального масштаба, Татьяна Москалькова, пишет для издания, выходящего под девизом графа Уварова «Православие, самодержавие, народность».
Православие — это совсем неплохо, и мы знаем, что были христианские социалисты, например, отец Сергий Булгаков; нет ничего плохого и в народности. Но вот как быть с самодержавием? Если ты — член соцпартии?
О предложении Москальковой переименовать МВД в ВЧК «для наведения порядка, сохранения страны в покое и безопасности» не написал за последние дни только ленивый либерал. Я не либерал. Для меня ЧК эпохи Феликса Дзержинского ничем не страшнее любой другой спецслужбы того времени. Всероссийская чрезвычайная комиссия была орудием красного террора. Это так. А белого террора разве не было? Люди, наделённые чрезвычайными полномочиями, которые позволяют им распоряжаться жизнями других людей, неизбежно превратятся в ангелов ада. Такова человеческая природа. Но я сейчас не об этом. Я о современной моде играть символами советского и даже революционного прошлого. Если человек предлагает переименовать современное российское министерство внутренних дел в ВЧК, это говорит не о его кровожадности, а его недалёкости. Он чувствует тренд и, будучи конформистом, пытается в него встроиться: «что бы такого предложить, чтобы показать, что я — в теме?»
Я никогда не интересовался, за какие заслуги Москальковой присвоили звание генерал-майора. Судя по её биографии, она всё время работала в кабинетах: бухгалтер, делопроизводитель, секретарь, консультант, референт… А вот ещё: была секретарём комитета комсомола Отдела помилования Президиума Верховного Совета РСФСР. И вдруг — генерал. Как говорится, мы многого не знаем.
Потом был в России «яблочный» тренд. В 1999-м Москалькова пыталась избраться в Госдуму от «Яблока». Не прошла. Кстати говоря, видным членом «Яблока» была и Елена Мизулина, которая сейчас, будучи думским депутатом от «Справедливой России», вместе с Москальковой борется за нравственность. Все мы читали Мольера и знаем, что осознание необходимости борьбы за нравственность приходит с возрастом.
Сейчас в нашей стране утвердился консервативный, охранительный, изоляционистский тренд. Поэтому чего удивляться тому, что Москалькова заявляет: «Правозащитная тема стала активно использоваться западными и американскими структурами в качестве орудия шантажа, спекуляции, угроз, попыток дестабилизировать и оказать давление на Россию. У уполномоченного по правам человека есть достаточно инструментария, чтобы противодействовать этим явлениям». Может быть, правозащитная тема и используется иностранными спецслужбами, но ведь противодействие им не входит в задачи уполномоченного по правам человека. Для этого есть другие люди и конторы.
Я знаю какое-то число активистов «Справедливой России». Среди них есть весьма порядочные люди, которые борются за права граждан не в фейсбуке, а в реальной жизни, помогая развитию профсоюзного, жилищного и экологического движений. Два года назад в петербургские активистки «Справедливой России» учредили Социал-демократический союз женщин, который добивался принятия Госдумой закона против семейного насилия. Всё это очень полезные и своевременные инициативы. Но наверняка этим активистам и активисткам приходится отвечать на вопрос: «Если ваша партия — социал-демократическая, то почему в Госдуме её представляют такие люди, как Мизулина и Москалькова?» В телевизоре обыватель видит их, а не тех, кто развивает муниципальное самоуправление, порой подвергая себя риску, ибо на этом — низовом — уровне им постоянно приходится сталкиваться с противодействием криминала. Эти люди и должны быть золотом социал-демократической партии. Но на деле получается иначе. Наверх лезут карьеристы — серые, как милицейская форма.
Можно, конечно, ёрничать в адрес «Справедливой России». Но её политическая всеядность отражает тот факт, что в России стали создавать партию социал-демократического толка тогда, когда мировая социал-демократия выродилась во что-то непотребное. «Справедливая Россия» — это зеркальное отражение западной социал-демократии, которая являет собой мутанта, появившегося в результате смешения розового либерализма с «политикой идентичностей» (феминизм, права ЛГБТ, права иммигрантов).
Напомню, что президентом Франции вполне мог стать Доминик Стросс-Кан, если бы его не обольстила чернокожая горничная. А кем он был тогда? Главой международного валютного фонда. Недаром его во Франции прозвали «икорным социалистом». Да 80 процентов французской соцпартии — это икорные социалисты!. И именно против них, против их политики, сейчас бунтует французская молодёжь.
А Норвежская рабочая партия, которая в своё время благодаря политике национального согласия превратила Норвегию в процветающее индустриальное общество? Сейчас один из её лидеров, Йенс Столтенберг, возглавляет НАТО.
«Если бы я был врачом, я бы поставил следующий диагноз: социал-демократия Востока Европы — это больной организм средней тяжести. Конечно, до летального исхода ему далеко, однако, и до полного выздоровления предстоит пройти долгий курс» — это оптимистический прогноз французского политолога Жан-Мишеля Де Ваеля.
«Сегодня социал-демократия является объективным союзником неолиберальных и реакционных правых сил. Не существует больше «социал-демократического видения» мира. Чтобы быть понятым, я сказал бы, что его нет больше после убийства Жана Жореса в июле 1914 года. Социал-демократы поддерживают — очевидно, искренним образом, — но в действительности лицемерно и расчётливо — Европейский Союз, который сделался наиболее крупным международным институтом в эстафете дискредитированных неолиберальных политик. Социал-демократы держат курс, установленный Соединёнными Штатами Америки», — это мрачный диагноз французского политолога Филиппа Марльера.
И надо ли после этого удивляться тому, что мы в России вместо социал-демократической партии получили смесь бульдога с носорогом: немного ностальгии по СССР, немного социальной риторики, немного имперского национализма, немного православия, а главное — полная лояльность верховной власти… Западная социал-демократия поддерживает господствующий на Западе тренд, а наши люди, которые решили назвать себя социал-демократами, вписываются в наши российские тренды. Всё логично. Морализаторствовать смысла нет. Нужно просто признать, что социал-демократия умерла. Умерла от собственного конформизма.
Читайте также:
Жан-Мишель Де ВАЕЛЬ: «Социал-демократия – больной организм средней тяжести»
Жан-Люк ЛОРАН: «И политически, и идейно коммунизм и социал-демократия себя исчерпали»
Филипп МАРЛЬЕР: «Социал-демократия сегодня – объективный союзник неолиберальных правых»
Дмитрий ЖВАНИЯ. Чёрный самопиар и политическое скоморошество
