Мы живём в весёлое время, когда всегда есть о чём поговорить и о чём поспорить. Ничего не надо изобретать! СМИ и политические технологи заботятся о нас, направляя наши мыслительные процессы в то или иное русло. Весной и в начале лета мы обсуждали однополые браки и вообще — сюжет об ЛГБТ, сегодня – мы спорим об иммигрантах, будто они только вчера приехали в Россию.
В советские времена существовало такое явление, которое называли «кампанейщиной». Это когда вокруг какой-то темы внезапно разгоралась истерия, как бюрократическая, так и медийная. Сейчас началась анти-иммигрантская «кампанейщина». Причём после того, как продавец арбузов из Дагестана, то есть формально — не иммигрант, ударил полицейского инспектора на рынке.
Я всегда высмеивал либеральное левачьё за призывы возлюбить иммигрантов. Либеральные леваки полагают, что стоит им только заявить о солидарности с иммигрантами, как те заплачут от счастья и кинуться в их объятия. Чего в этом больше, глупости или самолюбования, игры в благородство, я не знаю. Иммигранты — это сложная среда. Между различными отрядами иммигрантов существуют острые противоречия, порождённые историей взаимоотношений их народов. Для нас, европейцев, в общем и целом всё равно, какого племени чёрная проститутка: хуту или тутси. Главное для нас, что она — чёрная девушка, которая продаёт своё тело в каком-нибудь европейском городе, скажем, в Барселоне. Но девушка тутси вряд ли захочет изучать каталанкий язык за одной партой с девушкой хуту и наоборот. Наверное, они и на одной панели стоять не будут. И это должны учитывать активисты, которые помогают иммигрантам.
В Россию приезжают люди, которых мы называем «среднеазиатами». Для обывателей они все — таджики. Однако Среднюю Азию населяют разные народы, которые даже принадлежат к разным расам. И между ними были кровавые конфликты. Так, в июне 1990 года произошла резня между киргизами и узбеками недалеко от города Ош, что в Ферганской долине — погибло 1200 человек, и это только официальные данные. А за год до этого в Ферганской долине узбекские погромщики напали на турков-месхетинцев. «Наибольшее число территориальных противоречий в настоящее время существует на границах Узбекистана, Киргизии и Таджикистана, между которыми в советский период была разделена территория “пороховой бочки” Центральной Азии — Ферганской долины», — отмечают исследователи.
Не прекращается конфликт между узбеками и таджиками. «Количество таджиков в Узбекистане по некоторым оценкам достигает 5-6 млн чел. (20-25% населения республики), а в Бухаре и Самарканде они составляют большинство населения, — объясняют эксперты. — Именно это является основой для выдвижения таджикскими научными и политическими элитами исторических претензий на Бухару и Самарканд, рассматриваемых ими в качестве колыбели таджикского этноса и культуры. После окончания гражданской войны 1992-1997 гг. принадлежность Бухары и Самарканда превратилась в одну из главных проблем таджикско-узбекских отношений».
В марте 2012 года Узбекистан в одностороннем порядке решил прекратить поставки газа в Таджикистан. Это решение вызвало резкий отклик в Душанбе, который обвинил узбекские власти в «сознательном провоцировании социального напряжения в Таджикистане». Таджикские власти выражают недовольство и транспортной блокадой со стороны Узбекистана, якобы узбеки не пропускают на территорию Таджикистана грузы для строительства Рогунской ГЭС, а также электроэнергию из Туркмении.
Противостояние между государствами Средней Азии грозит обернуться масштабной войной, которая обязательно отзовётся в России в среде иммигрантов из этого региона. «Ежемесячно мы фиксируем в Москве и Санкт-Петербурге несколько случаев массовых драк между трудовыми мигрантами из Таджикистана и Узбекистана. В случае военного конфликта между этими странами в российских столицах могут начаться массовые беспорядки мигрантов, последствия которых будут непредсказуемы: мы к такому, откровенно говоря, просто не готовы», — поделился с сайтом «Русская платформа» высокопоставленный сотрудник МВД на условиях анонимности. Стычки между узбеками и таджиками случаются и в других городах России. Даже в Сочи, где они вместе работают на олимпийских объектах.
Недавно в моей квартире делали ремонт узбеки. С их точки зрения, таджики — низшая раса. Если я затею ремонт в другой комнате, для контраста воспользуюсь услугами таджиков. Но я в Петербурге знаю одно место, где киргизы, узбеки и таджики находят общий язык между собой — это созданный при помощи левого активиста Петра Принёва профсоюз дворников. Что ни говори, а классовая борьба сближает.
Однако я отвлёкся. Я хотел написать о анти-иммигрантской кампанейщине. Даже люди, которые начинают свой день не с просмотра сайта «Русского национального союза», принялись рассуждать о «чужих», мол, они нас не будут слушать, ибо мы всегда будем чужими для них. Для меня важен политический маркер. Те люди, которые заявляют, что представители другой национальности — чужие, потому что они — другой национальности, выставляют себя однозначно крайне правыми. И об этом нечего спорить. «Чужие нам мешают. Все беды — от чужих», — писал Геббельс в «Михаэле», подразумевая евреев, славян и французов, а мы помним, кем был Йозеф Геббельс. Люди, которые называют себя социалистами, должны оценивать проблемы с точки зрения борьбы классов, а с не позиции «свой» или «чужой» по крови, культуре и т.д. Иначе он не социалист, а кто угодно.
Но оценивать проблемы — не значит их отрицать, как порой делают либеральные леваки. От них порой приходится слышать: «Иммиграция не создаёт проблем, всё это выдумки правящего класса и масс-медиа. Надо вообще отменить квоты на иммиграцию!» Умные марксисты, конечно, так не думают. «Естественно, что работодатели выигрывают от нелегальной миграции и очевидно, что можно принять какой угодно закон (речь идёт о законе о повышении минимальной заработной платы – Д.Ж.), но если это будет выгодно бизнесу, лазейка останется. Это вопрос соотношения классовых сил в обществе. Пока очевидно, что правящий класс (что у нас, что за рубежом) скорей выигрывает от проблемы миграции и кризиса, продолжая шаг за шагом демонтировать остатки социального государства, требуя и продавливая различные формы неполной занятости, аутсорсинга, гибких трудовых отношений и т. д.» — это мнение ярославского левого активиста Александра Берегова.
Иммиграция — это не только горизонтальное, но и вертикальное явление. Это целый цикл. На иммиграции наживаются те, кто занимается вербовкой и отправкой людей на чужие страны. Они в буквальном смысле закабаляют соотечественников, ссужая им деньги на дорогу. Те работают несколько лет на них, отдавая им все заработанные деньги, дабы покрыть долг и набежавшие проценты. Наживаются на иммигрантах и те, кто их принимает. Я об этом я писал в тексте, в котором рассказал об итальянском фильме «Ли и Поэт». Снял его режиссёр Андреа Сегре — типичный либеральный левак. Он и выглядит так — борода, длинные волосы, очки, джинсы, свитер. Но он сумел показать всю жестокость мира иммигрантов из Китая. Молодой женщине по имени Ли успешные соотечественники дали деньги на билет в Италию и поработили её, когда она приехала туда. Китайцы, приезжая в Италию, работают на китайцев же, которые успели обзавестись бизнесом на Апеннинах. В России тоже есть «бригадиры» из Средней Азии, которые ведают делами земляков. Как и Ли в Италии, многие иммигранты из Средней Азии отрабатывают долг за транзит в Россию — как сказали в одном из репортажей, эта сумма составляет две тысячи долларов.
Да, иммиграция — большая проблема, что бы не говорили представители либерального левачества, и она порождает много проблем поменьше. Но если оценивать её с «культурологической» позиции, мы не намного опередим обывателя, который, костерит приезжих за тупость, а сам без мата и двух слов связать не может.
Кстати, меня позабавили страхи о завоевании иммигрантами «русского жизненного пространства». Мол, чтобы очистить это пространство, нужно иммигрантов депортировать. Ратовать за депортацию иммигрантов по той причине, что они — криминальная и некультурная среда, значит, не ощущать бревно в своём оке. Да я бы треть жителей Петербурга независимо от национальности выселил — кого на 101 км, а кого в воспитательные лагеря — за быдло-поведение. Женщины в шароварах и в платках меня совсем не смущают, я понимаю, что они неизбежны, если ты живёшь в одной их мировых столиц. Моё «жизненное пространство» они, как и их смуглые мужчины, не сокращают, они живут в своём мире, порой в андеграунде в буквальном смысле этого слова, а вот быдло — сокращает. Пятничными вечерами по улицам «культурной столицы» ходить противно. В моём жизненном пространстве гадят те, кто заливает мочой подворотни и лифты, блюет с балкона этажом выше, орёт под окном, разговаривает матом, да так громко, что его слышно на соседней улице, переворачивает урны, мусорит, а также водители, которые не уступают пешеходам на зебре и т.д.
Ещё есть мнение, что иммигранты плохие потому, что они распространяют болезни. А как иначе, учитывая условия, в которых они живут? «В подвале очень тяжело дышать: сырость, затхлый, тяжёлый и влажный воздух с трудом проникает в лёгкие. В полумраке видны тёмные фигуры. Они то появляются, то исчезают. Здесь можно было бы снять прекрасный фильм ужасов про психопата с бензопилой, который гоняется по темному лабиринту за заблудившимися искателями приключений. Активисты светят фонариками – в мощных лучах света плавает густая дымка пыли. Без маски здесь находиться просто опасно… Весь подвал представляет собой картонный жилой комплекс: в одном огороженном отсеке размещаются по пять-восемь матрасов, тут же на полу тарелки с едой, вдоль стен на самодельных полках стоит подсолнечное масло, толстолобик в томате, батон. В первой темной комнате сидят двое. Лениво едят, выглядят изможденными» — это отрывок репортажа о рейде «общественников» из «Щита Москвы» в один из подвалов, в котором живут иммигранты.
«В этом подвале живут обычно где-то 50 человек. Все, кроме двух ростовчан, граждане Узбекистана. Они приехали работать дворниками, малярами и разнорабочими на компанию “СтройГрад”», — объясняет корреспондент. По правде сказать, я не знаю, как надо было жить в Узбекистане, чтобы согласиться на такие условия жизни в Москве. Но ребята из «СтройГрада» хорошо бизнес построили. Сами-то не в подвалах ютятся.
Конечно, люди заболевают инфекционными заболеваниями, живя в бытовках или в подвалах, а потом разносят хвори. Но недавно мои товарищи рассказали мне, в какой квартире они жили, когда только приехали в Санкт-Петербург из Омска. Они сняли по комнате в коммунальной квартире в центре города, в которой проживали коренные пьяницы. По квартире бегали крысы, тараканы, скоро все ребята заболели педикулёзом — заразились от коренных соседей.
Переводя стрелки гнева на иммигрантов, люди перестают видеть корень проблемы. Это даже адекватные националисты начинают понимать. Так, Сергей Бабурин на пресс-конференции Ивана Мельникова, кандидата в мэры Москвы от КПРФ, призвал прекратить «суету вокруг рабочих, приезжающих из Средней Азии — надо бороться не с последствиями, а с причинами этих проблем, начать наказывать недобросовестных работодателей». А главное, надо понять, что одичание и вырождение приобрели всеобщий характер, распространились на все национальности бывшего СССР, и ещё неизвестно, на кого в большей степени. Например, в Украине я чувствую себя намного безопасней и комфортней. И не потому, что там нет иммигрантов из Средней Азии (а их там нет, но есть кавказцы). Просто жители Украины ведут себя иначе: они добрей, вежливей, отзывчивей. А дома я хожу с ножом в кармане — на всякий случай. Мало ли что!
