99 годовщина расстрела большевиками царской семьи не на шутку растревожила российскую политизированную публику. Сеть буквально разрывалась постами разного содержания: от «Прости нас, государь» до «Радостный день! Помер тот — помрёт и этот!».
По мне, безусловно, Николай II — преступник, человек который виновен в том, что проводил антинациональную узурпаторскую политику. И пусть он непосредственно не отдавал приказ о расстреле рабочей демонстрации 9 января 1905 года, но тут против него работает принцип ответственности командира за действия своих подчинённых. Николай не только закрывал глаза, но и поощрял политику подавления своего народа. Да, конечно — мои симпатии на стороне тех, кто противостоял в те дни тирании. И, конечно, Николая надо было судить.
Но!
Во-первых, никакого суда над ним проведено не было. Троцкий писал, что большевики хотели устроить публичный процесс над бывшим царём, но, мол, екатеринбургские большевики поспешили ликвидировать символ контрреволюции, пока он не попал в руки наступающих белых… Но мало ли чего хотели большевики. Так или иначе Николая они расстреляли не как императора. На момент казни он был гражданином, заключённым гражданином, и бессудная казнь любого из граждан — это, конечно, преступление.
Во-вторых, вместе с ним была казнена вся его семья и прислуга, а их уж точно арестовывать и даже судить было не за что. И это преступление оправдать просто невозможно.
Люди, положительно относящиеся к большевикам, желая оправдать их, утверждают, что если бы кто-либо из семьи Николая остался жив, то он, попав в руки к белогвардейцам, стал бы символом контрреволюции, и его бы снова возвели на престол.
Я бы советовал таким людям выкинуть в помойное ведро их стереотипы относительно белогвардейцев того времени как монархистов и защитников «царя батюшки». Переворот, совершённый адмиралом Колчаком, который, к слову, тоже не был монархистом, произойдёт лишь в октябре. В то время на Екатеринбург наступали войска «Временного сибирского правительства». А кто возглавлял временное Сибирское правительство? Председателем Совета министров был Пётр Вологодский, участвовавший в создании отделения Партии социалистов-революционеров (ПСР) в Томске, куда его в 1887 году сослали царские власти, исключив из Санкт-Петербургского университета за «неодобрительное поведение». Министры в правительстве тоже, как правило, были из ПСР. Вот интересно спросить: что курили большевики, или что они пили, чтобы им могли привидеться социалисты-революционеры, которые не арестовывают Николая II, а делают его своим символом и даже вновь возводят его на престол?
Хотя, конечно, я уверен, что расстрела царских детей ПСР не допустила бы. И тут нельзя не вспомнить поступок члена БО ПСР Ивана Каляева, в 1905 году не взорвавшего великого князя Сергея Александровича, потому что в карете с ним находились его жена и его племянники.
Вспоминает Борис Савинков, который был фактическим руководителем боевой организации эсеров:
«Был сильный мороз, подымалась вьюга. Каляев стоял в тени крыльца думы, на пустынной и тёмной площади. В начале девятого часа от Никольских ворот показалась карета великого князя. Каляев тотчас узнал её по белым и ярким огням её фонарей. Карета свернула на Воскресенскую площадь, и в темноте Каляеву показалось, что он узнаёт кучера Рудинкина, всегда возившего именно великого князя. Тогда, не колеблясь, Каляев бросился навстречу наперерез карете. Он уже поднял руку, чтобы бросить снаряд. Но, кроме великого князя Сергея, он неожиданно увидал ещё великую княгиню Елизавету и детей великого князя Павла — Марию и Дмитрия. Он опустил свою бомбу и отошёл. Карета остановилась у подъезда Большого театра.
Каляев прошёл в Александровский сад. Подойдя ко мне, он сказал:
— Я думаю, что я поступил правильно, разве можно убить детей?..
От волнения он не мог продолжать. Он понимал, как много он своей властью поставил на карту, пропустив такой единственный для убийства случай: он не только рискнул собой, — он рискнул всей организацией. Его могли арестовать с бомбой в руках у кареты, и тогда покушение откладывалось бы надолго.
Я сказал ему, однако, что не только не осуждаю, но и высоко ценю его поступок».
Всё же через несколько дней Каляев, выследив великого князя Сергея уже без жены и детей, привёл в исполнение приговор, вынесенный ему ПСР.
Более того, учитывая крайнюю непопулярность императора, думаю, если бы белогвардейцы реально хотели реставрации его власти, стоило бы им его отдать. И они бы проиграли ещё быстрей.
Часто почитатели большевиков приводят стыдливый тезис о том, что Ленин был против расстрела царской семьи, и казнь стала самодеятельностью низов. Отлично, даже если принять это за истину, надо напомнить, что Николай II тоже не отдавал войскам приказ стрелять в демонстрантов 9 января 1905 года, это тоже была «самодеятельность низов», а именно дяди царя — великого князя Владимира Александровича. Вина Николая II в том, что деяние его дядюшки осталось безнаказанным. Как и деяние екатеринбургских большевиков.
Сторонники большевиков любят тезис о том, что семья Николая II получила по заслугам, не уточняя при этом, какие «заслуги» имели дети царя, княжны и больной царевич. И забывая о том, что у большевиков «заслужили» гораздо больше, удерживая свою власть. Да и сама Октябрьская революция, по сути, представляла собой захват власти боевым крылом большевиков — «Красной гвардией». По сути, путь к власти им расчистил конфликт Александра Керенского и генерала Лавра Корнилова. Троцкий, один из организаторов октябрьского переворота, вспоминал потом, что, если бы в столице, в Петрограде, оставались бы всего один-два верных Временному правительству полка, то никакого переворота не произошло бы. Вскоре прошли выборы в Учредительное собрание, которые большевики проиграли. Они набрали 25% голосов, в то время как эсеры — 47%. После чего большевики не нашли ничего лучше, чем разогнать Учредительное собрание, а демонстрацию его сторонников расстреляли, узурпировав таким образом власть вопреки воле народа.
И как последний довод почитатели большевиков приводят тезис о «пролетарской морали»: мол, революционная пролетарская мораль оправдывает всё, что делается во имя революции и «рабочего класса»: и красный террор, и бессудные убийства, всё…
И это слабая точка большевиков как марксистов. Хотелось бы напомнить их сторонникам, что, исходя из теории общественно-экономических формаций, выдвинутой Марксом, каждая новая формация формирует более гуманную мораль. И именно пролетарская мораль является хранительницей лучших этических ценностей, приобретённых за многие века истории человечества, она есть зачаток и основа будущей, подлинно общечеловеческой морали.
Можно однозначно констатировать, что большевики при подавлении инакомыслящих и для удержания власти применяли намного более кровавые и антигуманные методы, чем «царь-батюшка» и его правительство в дни наибольшей для себя опасности — в 1905-1907 годах.
Захват заложников из числа родственников «смутьянов», расстрелы их семей — до такого не смог додуматься ни один из защитников царского режима. Полагаю, вряд ли бы кто-нибудь из них стал применять химическое оружие против своего народа, как это сделали большевики, подавляя крестьянское восстание на Тамбовщине. Так что о том, что большевики были носителями более гуманной морали говорить не приходится. Напротив: мы видим откат к первобытной морали.
Когда необольшевики хотят показать, каким был плохим Николай II и царский режим, они чаще всего приводят в пример «Кровавое воскресенье» 9 января 1905 года, забывая про «Кровавую пятницу» 5 января 1918, когда их кумиры расстреляли мирную демонстрацию сторонников Учредительного собрания. Максим Горький в «Несвоевременных мыслях» по этому поводу писал: «“Правда” лжёт — она прекрасно знает, что “буржуям” нечему радоваться по поводу открытия Учредительного Собрания, им нечего делать в среде 246 социалистов одной партии и 140 — большевиков. “Правда” знает, что в манифестации принимали участие рабочие Обуховского, Патронного и других заводов, что под красными знамёнами Российской с.-д. партии к Таврическому дворцу шли рабочие Василеостровского, Выборгского и других районов. Именно этих рабочих и расстреливали, и сколько бы ни лгала “Правда”, она не скроет позорного факта. “Буржуи”, может быть, радовались, когда они видели, как солдаты и Красная гвардия вырывают революционные знамёна из рук рабочих, топчут их ногами и жгут на кострах. Но, возможно, что и это приятное зрелище уже не радовало всех “буржуев”, ибо ведь и среди них есть честные люди, искренно любящие свой народ, свою страну».
Сохранились показания рабочего Обуховского завода Дмитрия Богданова о том, что произошло в «Кровавую пятницу»: «Я, как участник шествия ещё 9 января 1905 года, должен констатировать факт, что такой жестокой расправы я там не видел, что творили наши “товарищи”, которые осмеливаются ещё называть себя таковыми, и в заключении должен сказать, что я после того расстрела и той дикости, которые творили красногвардейцы и матросы с нашими товарищами, а тем более после того, когда они начали вырывать знамёна и ломать древки, а потом жечь на костре, не мог понять, в какой я стране нахожусь: или в стране социалистической, или в стране дикарей, которые способны делать всё то, что не могли сделать николаевские сатрапы, теперь сделали ленинские молодцы»…
Большевики критикуют царское правительство за то, что оно подавляло рабочее самоуправление и забастовки — однако сами применяли репрессии против рабочих. Так, уже 24-25 июня 1918 года на Николаевской железной дороге был разогнан «антисоветский» дорожный съезд, объявлено ПОЛОЖЕНИЕ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ОХРАНЫ (ничего не напоминает?). А куда деть штурм войсками бастующего Путиловского завода 16 марта 1919 года? Расстрел 26 рабочих в моей родной Туле за то, что они осмелились подняться на забастовку? И таких случаев видимо-невидимо.
Иными словами, хочется напомнить любителям большевиков формулу: «Если зулус украл лошадь у меня, то это зло, а если мне удалось увести лошадь у зулуса, это добро». Но это — типичная готтентотская мораль отсталого африканского племени, и от пролетарской морали, какой её видел Маркс, тут нет ровным счётом ничего.
Отличие большевиков от царя лишь в том, что они, называя себя революционерами, узурпировали власть и дискредитировали всю национальную революционную культуру, внедрив ту политическую культуру, которую царское правительство пыталось насадить в стране — верноподданническую культуру подчинения государству. Именно трагедия царской семьи обернулась его моральной реабилитацией царизма, она заслонила в глазах народа злодеяния царской власти.
«Деспотизм личности и деспотизм партии одинаково предосудительны, и насилие имеет оправдание только тогда, когда оно направляется против насилия, — писал в 1881 году Исполнительный комитет «Народной Воли». — В стране, где свобода личности даёт возможность честной идейной борьбы, где свободная народная воля определяет не только закон, но и личность правителей — в такой стране политическое убийство, как средство борьбы, — есть проявление того же духа деспотизма, уничтожение которого в России мы ставим своею задачею». Большевики дискредитировали и предали революцию — уже за одно это большевики заслуживают жесточайшего осуждения. Те, кто считает себя наследником социалистических идей, должны скинуть с себя большевистское наследие как балласт.
Царский и большевистский режимы должны быть судимы одним трибуналом. А станцию московского метрополитена «Войковскую», названную так в честь одного из организаторов убийства царской семьи, было бы символично переименовать в честь Ивана Каляева, не посмевшего убить романовских отпрысков.
