Михаил ПАНКРАТОВ, Давлет МИРГАЯЗОВ
Цикл статей о классовой сущности современной милиции
Материал преследует цель разъяснить с революционных позиций, что представляет сегодня современная российская милиция, с недавних пор переименованная режимом в полицию. Люди, называющие себя марксистами, зачастую проявляют нежелание анализировать действительность, догматизм, эмпиризм или наоборот оторванность от чувственного опыта, в конечном счёте — прямо солидаризируются одновременно и с левацко-анархической позой, и с волей господствующего класса. Положить начало теоретическому обобщению этого вопроса необходимо в первую очередь, потому что воздействие на настроения милиции является одним из первоочередных на сегодняшний день направлений практической работы для пролетарского революционера.
По нашему мнению, автор под псевдонимом НКВД из Союза трудовой бедноты Московского региона смог представить в своей статье «Полиция, милиция, революция» внятно выраженный образчик неверной позиции по этому вопросу, от которого мы будем отталкиваться. Мы не можем не быть благодарны ему за это, так как зачастую дальше тезиса «мусора козлы», многие наши оппоненты не выходят.
Воля господствующего класса
Припомним некоторые заявления высокопоставленных сановников режима. В январе 2009 года Владислав Сурков провёл встречу с региональными секретарями «Единой России», председателями заксобраний и мэрами областных столиц, о чём сообщали «Ведомости». Помимо всего было заявлено, что «угроза оранжевой революции сохраняется, ибо одна из ветвей исполнительной власти, например МВД, может перейти на сторону бунтовщиков».
В своём программном обращении, официально запустившим процесс «реформы» милиции, бывший президент Дмитрий Медведев прямо заявил:
«Наконец, самое последнее. Вещь скорее внешняя, но, на мой взгляд, важная. Ещё со времён Октябрьской революции органы правопорядка в нашей стране стали именоваться милицией. Тем самым подчёркивался их народный или, как принято было говорить, рабоче-крестьянский характер, имея в виду, что это, по сути, дружинники в погонах. Но нам нужны профессиональные люди, нам нужны сотрудники, которые работают эффективно, честно, слаженно. Поэтому, на мой взгляд, пришла пора вернуть милиции её прежнее наименование и именовать в дальнейшем наши органы правопорядка полицией. Предлагаю обсудить и этот вопрос, а сейчас пройтись по всем положениям».
Обращает на себя внимание тот факт, что господин Медведев объявляет вопрос о названии внешним, однако далее говорит о сущностных вещах, связанных с этим названием. Бывший президент, являясь юристом, и мы так же не ставим под сомнение его знание истории, говорит о «прежнем наименовании» милиции. Хотим напомнить, что прежнее название милиции это — государственные преступники. Органы правопорядка не «стали именоваться», а были созданы с нуля, причём в первую очередь из кадровых антигосударственных элементов, которые довели свою преступную деятельность до логического конца и свергли государство, органом которого была полиция. То есть исторически советская милиция — это организация успешных политических преступников в отношении феодально-буржуазного строя и государства. Это объективное обстоятельство и пытался прикрыть Медведев столь высокой концентрацией исторического и юридического абсурда.
Если название милиция имело целью подчеркнуть народный характер органов правопорядка, как и всего государства, то, видимо, название полиция должно подчёркивать антинародный характер этого института. Если следовать тому, что исключительно и только «было принято говорить» о рабоче-крестьянском характере, то говорить это было принято среди рабочих и крестьян, взявших в руки государственную власть.
В этом заявлении так же ставиться под сомнение профессионализм советской милиции, её эффективность, честность и слаженность. С сожалением вынуждены солидаризироваться с этим заявлением господина тогдашнего президента. Если бы советская милиция обладала в полной мере означенными качествами, то такие люди, как он, никогда бы не пришли к власти. Это при том, что советская милиция славилась и профессионализмом, и честностью, и слаженностью, в отличие от постсоветской милиции. Насколько можно понять посыл буржуазии, нужна принципиально другая структура с принципиально другими функциями, и не большими, а принципиально другими профессионализмом, честностью и слаженностью.
В свете этого и других подобных заявлений в хорошую компанию попадает тов. НКВД. А вот в компанию с лидером профсоюза милиции Москвы и Московского региона Михаилом Пашкиным, который однозначно высказался относительно роли Советов в наступающую эпоху, не попадает. [см. статью «Вся власть Советам?»]
Тенденции к деформации буржуазной полиции в существующих исторических условиях
Если говорить о полиции вообще, то есть собственно о буржуазной полиции в мировом масштабе, то с введением восьмичасового рабочего дня этот орган буржуазного государства расширился численно и неизбежно стал приобретать плебейскую физиономию, а в некоторых случаях откровенно пролетаризироваться. Более продолжительный рабочий день выполняет не только эксплуатационную функцию, но зачастую в большей мере функцию подавления. Его сокращение с необходимостью приводит к увеличению аппарата насилия.
Стоит отметить, что т.н. левые очень мало обращают внимания на акции протеста полицейских в разных уголках мира. Ведь это требует осмысления и выработки стройной тактики по отношению к этому явлению, помимо всего ставящему под сомнение сложившиеся догмы. Нежелание осмысливать и вырабатывать такую тактику есть проявление мелкобуржуазного левачества, которое не преследует своей целью социальную революцию, но является способом социализации и развлечения для беснующихся студентов, клерков, интеллигентов и т.п.
В начале марта 2010 года греческий кабинет министров почти неделю не мог напечатать в официальной правительственной газете закон о мерах экономии, поскольку государственная типография была взята штурмом бастующими работниками МВД. Закон был принят парламентом, но мог вступить в силу только после официальной публикации.
Не менее ярким примером является выступление боливийских полицейских в конце июня 2011 года. Можно, конечно, предположить, что выступление это реакционное и профашистское. Тем более события происходили в стране, где у власти находится прогрессивный левый лидер Эво Моралес. Именно такие мысли приходят в первую очередь при таких новостях. Если только забыть, что Боливию в тот же момент сотрясали выступления шахтёров, медиков и других трудящихся, а Боливийский рабочий центр заявлял, что не собирается вести переговоры с правительством в случае участие в нём «профсоюза буржуев», местного аналога нашего РСПП. Одновременно лидеры шахтёров задаются вопросом, почему в правительстве прогрессивного Эво Моралеса министрами являются буржуазные типчики, а не рабочие? В это самое время около 30 полицейских спецназовцев вместе со своими жёнами (!) громят полицейский участок в 100 метрах от президентской резиденции и требуют увеличение зарплаты, которая находятся на одном уровне с зарплатой шахтёра.
В Египте в октябре 2011 года, на фоне революционных выступлений, начавшихся в январе, около 30 тысяч сержантов полиции провели общенациональную забастовку, требуя увеличения зарплат вдвое, улучшений условий труда, прекращения дел в военных трибуналах в отношении рядовых полицейских и увольнения полицейских начальников из числа подручных возглавлявшего министерство внутренних дел Хабиба аль-Адли, оказавшегося на скамье подсудимых после свержения президента Хосни Мубарака. Стражи правопорядка закрывали полицейские участки, блокировали основные дороги по всей стране, ворвались в штаб-квартиру сил безопасности провинции Красное море в Хургаде. Устроив в здании погром, они попытались прорваться на второй этаж в кабинет начальника, который вынужден был бежать через пожарную лестницу.
Агенство “Reuters” сообщало об акции протеста, организованной 6 октября 2012 года греческими полицейскими против объявленного правительством плана по сокращению зарплат правоохранителей. В Афинах члены профсоюза заблокировали ворота школы полиции, не позволяя своим коллегам из полицейского спецназа выехать на разгон антиправительственных демонстраций. Телеканал NTD показал репортаж, в котором один из протестующих заявил: «Я буду зарабатывать 650-700 евро. Скажите, как мне прокормить семью или даже себя на такие деньги?» Часть спецназовцев, столкнувшись с сопротивлением своих коллег, отказывались вступать с ними в схватку и задерживать, предпочитая наблюдать за происходящим со стороны. «Они заставляют нас драться с нашими же братьями», — сказал о руководстве страны один из них, попросив при этом не называть своего имени.
Через год, в июльские дни 2013 года, в то время как греческие полицейские на мотоциклах проехали по Афинам, протестуя против увольнения тысяч работников госсектора, мы наблюдаем в Египте очередную забастовку полицейских. Они протестуют против того чтобы власти использовали силы правопорядка в конфликте с оппозицией, против низких зарплат и плохого оснащения. «Превращённые в инструмент власти в борьбе с демонстрантами, египетские полицейские чувствуют себя ненавидимыми своими согражданами», — пишет «Франс Пресс». На этом фоне в городе Асют сторонники только что свергнутого президента Мухаммеда Мурси формируют контрреволюционные банды. В свою очередь, генеральный прокурор наделяет эти банды правом на арест.
Это далеко не все забастовки и другие акции протеста полицейских в мире за последние годы. Румыния, Великобритания, ЮАР, Болгария, Бразилия, Испания, Ирландия… В то же самое время подобных сообщений, например, из Индии, Китая или Колумбии, нами не замечено. Это говорит об отличии конкретной роли полиции, её истории и традиций, классового состава, кастовости и редкости функции социального лифта. Эти факторы определяют перспективу революционной работы среди полицейских в разных странах, определяют либо их революционный потенциал при подъёме борьбы пролетариата, либо сугубо контрреволюционную и враждебную роль.
Конечно, это явление возникло не вчера. Например, можно упомянуть британские акты 1919 года о полиции, которые запрещали ведение агитации среди полицейских, запрещали забастовки полицейских, а также грозили увольнением любому полицейскому, вступившему или продолжавшему состоять в профсоюзе. Год издания и содержание закона наталкивает к мысли, что агитация в полиции, на фоне революционных событий в России и Европе, подъёма национально-освободительного движения в колониях, имела успех.
Всё это является ещё одним симптомом продолжения разложения капитализма. Является ещё одним слабым звеном капитализма, которое, будучи схваченным коммунистами, может служить для них сильным звеном. Его игнорирование есть нанесение вреда делу революции. Не реализовывать эту возможность, заявлять об её отсутствии или игнорировать её — значит становиться на сторону нашего врага.
Нельзя просто зажмурить глаза и твердить: all cops are bastards (все копы — ублюдки). Иначе в нужный момент можно поступить в высшей степени по-идиотски, например как Оккупационный комитет Сорбонны в мае 1968 года. Этот недееспособный орган, который к тому же переизбирался каждый день (иначе бюрократия! караул!), отверг предложение переговорщиков профсоюза парижских полицейских сформировать штаб, который взял бы на себя командование полицейскими, готовыми перейти на сторону трудящихся. Исключительно визжать «долой государство» и что-то там про «запрещаем запрещать» любят подобного сорта «ррреволюционеры», забывшие работу Фридриха Энгельса «Об авторитете». В фильме «Шестое июля» в уста Фрунзе, выступающего перед рабочими отправляющимися подавлять эсеровский мятеж, вложены следующие слова: «Как бы не сказали потом, что революционная фраза о мировой революции погубила революцию». Какую службу может послужить фраза про «псов-мусоров», которую потом будут повторять в лагерях и эмиграции?
Продолжение следует
