Ута ВЕЙНМАНН
Левый и профсоюзный активист Денис Левин, а также на его братья, рабочие Анатолий и Александр Левины, не стали дожидаться «правильной революции», а попытались выйти на Майдан со своей повесткой. В начале декабря они организовали в центре Киева профсоюзный пикет и начали раздавать листовки. Однако на них напали крайне правые боевики Майдана с газовыми баллончиками. В интервью немецкому изданию Денис рассказывает о право-либеральной повестке майдановской акции.
— Многие левые в Украине скептически настроены относительно ероинтеграции. В чём заключается их критика и представлены ли на Майдане левые силы?
— Критика евроинтеграции, как и критика возможность вступления в Таможенный союз, состоит в том, что ни один из этих процессов не сможет решить социальных проблем Украины и украинцев. Ни евроинтегрция, ни ТС не остановят неолиберальные реформы в Украине, не прекратят коммерциализацию всех сфер жизни, а скорее наоборот — усугубят эти процессы.
К тому же, Евросоюз, и Россия, как и весь мир, находятся в состоянии мирового кризиса. И вступление в тот или иной неолиберальный союз не избавит нас от последствий этого кризиса. Нам нужны серьёзные последовательные социальные и экономические преобразования, которые дадут возможность нашему обществу развиваться, сделают медицину и образование общедоступными и качественными, обеспечат достойные зарплаты и условия труда.
Левые на Майдане практически не представлены. У некоторых левых было несколько попыток выйти на майдан с социальными лозунгами, но их насильно вытеснили правые. Свою повестку на этом протесте диктуют ультраправые группировки — это силовая часть майдана, а саму акцию возглавляют правые и неолиберальные политики, которые и входят в так называемую «оппозицию».
— В начале декабря на вас нападали ультраправые, когда Вы с товарищами распространяли листовки неподалеку от Майдана. Кто именно совершил это нападение, за что вас избили и была ли на него общественная реакция?
— Я также являюсь активистом независимых профсоюзов Украины, — как и мой старший брат Анатолий. Конфедерация свободных профсоюзов дала мне задание распространить листовку о независимых профсоюзах и их борьбе. 4 декабря я вместе со своими братьями раздавал эти листовки в центре города. В них говорилось о тех неолиберальных реформах, которые проводит правительство Украины, а также о необходимости создавать независимые профсоюзы на своих рабочих местах.
Глава Конфедерации Свободных профсоюзов — Михаил Волынец — входит в штаб Майдана. Он предупреждал о нашем агитпикете «комендатуру Майдана», сообщал им, что мы будем раздавать листовки в районе станции метро «Крещатик». Однако в 18.00 со стороны Майдана пришли около 100 человек с ультраправой символикой на одежде. Они напали на меня и моих братьев, залили нас слезоточивым газом, порезали ножами палатку и звукоусиливающую аппаратуру, украли генератор и пачку листовок.
Правая партия «Свобода» спонсирует несколько ультраправых группировок. Активисты «Свободы» имеют большое влияние на ультраправых футбольных хулиганов. О том, что призыв громить палатку звучал со сцены Майдана, мы узнали в тот же вечер, посмотрев видео. Люди, которые подходили к нам после избиения, наблюдали за этим погромом, называли нас провокаторами. Когда же мы показывали листовку многие из них говорили, что это подделка, что наши удостоверения профсоюзных органайзеров — тоже подделка. Были и те, кто прочитав листовку, поняли, что их правые и ультраправые лидеры — просто обманщики. Но таких было мало.
Сегодня я и моя семья слышим слова поддержки и солидарности от своих левых и профсоюзных товарищей со всего мира: из Германии, Израиля, Швеции, России, Казахстана, США. В первые дни мы не успевали давать комментарии о произошедшем. Нам очень помогли правозащитники из Всеукраинской инициативы за «Мирный протест», активисты из «Левой Оппозиции», студенческого профсоюза «Прямое действие», и, конечно же, из нашего Объединения «Боротьба».
Это не единичный случай расправы над левыми, которые выходили на майдан. Просто до этого ультраправые давили морально, угрожали, рвали плакаты, но не всегда избивали. Ультраправые вытесняли левых студентов из профсоюза «Прямое действие» и активистов Левой Оппозиции с Майдана только лишь за бумажные плакаты с социальными лозунгами. Неонацистские молодчики давили на феминисток, которые поднимали тему низких зарплат у женщин. Я думаю, что у левых не получилось бы внедрить в этой среде социальную повестку, так как никто из глав этой «оппозиции» не заинтересован решать социальные проблемы и даже брать на словах обязательства их решать. Лидеры этой «революции» хотят лишь только вернуть себе высокие должности во власти, а в случае успеха — сместить её. Они играют на социальном недовольстве народа, но бороться за возможность выйти из социального кризиса и не могут, и не хотят.
До разрушения памятника Ленину несколько ребят выходили отмыть обрисованный нацистами памятник. За это их избили ультраправые — хотя ребята, которые хотели почистить памятник, даже не являлись какими-то активистами. Это были местные жители, которые хотели привести свой район в порядок.
— «Свобода» сумела добиться того, что её лозунги слышны повсюду, она руководит силовой частью на Майдане. Допустимо ли сказать, что «Свобода» доминирует в протесте?
— Левые сейчас объективнее слабее ультраправых. На последних работали двадцать лет националистической пропаганды — в школе и в СМИ. Воспитано целое поколение, которое считает Бандеру и Шухевича героями. Естественно, сыграло свою роль и то, что у либеральной оппозиции и ВО «Свобода» сейчас есть в наличии огромные средства для мобилизации своих сторонников. Все боевики ультраправых сейчас в Киеве, им оплачивают проезд, дают суточные. Они находятся под прикрытием депутатов «Свободы», а многие из них числятся помощниками. Поэтому они не боятся милиции. Левые сегодня могут выставить от силы сотню подготовленных людей. Ультраправые — больше тысячи.
Играет свою роль и позиция КПУ, у которой есть деньги и люди в регионах. Однако они не проводят мобилизацию, не проявляют уличной активности. Более последовательные левые, например Объединение «Боротьба», к которому я принадлежу, ещё не обладают теми мобилизационными возможностями, которые нужны сегодня для противостояния неонацистам на улице. Мы — молодая организация, и хотя мы и выросли за последние два года в два-три раза, но пока, к сожалению, далеки по численности от неофашистов.
— Существуют ли Майдане силы, противодействующие засилью националистов из «Свободы» и других объединений?
— На Майдане есть организации, которые не симпатизируют ни одному из политиков оппозиции, которая возглавляет Майдан. Но эти организации оказались в такой ситуации, когда они не могут отделиться от общего со свободовцами протеста. При этом они достаточно известны на Майдане. Но лидеры оппозиции без труда их вытесняют, как мы это видим на последнем «вече».
Кстати, активисты и ультраправые из «Свободы» избили активисток правой организации «Спильна справа» чуть больше недели назад, которые работали на полевой кухне Майдана. Как мне кажется, избили именно по той причине, что эта организация проявила себя активнее, чем «оппозиция».
— А по какой системе обеспечивается доступ к трибунам?
— Я не знаю, каким образом обеспечивается доступ к трибунам. Сам я евроскептик, и вышел на Крещатик 4 декабря только по заданию своего профсоюза. Судя по выступлениям, спикеры выходят на трибуну по протекции того или иного оппозиционера, участника штаба.
— Со сцены майдана неоднократно звучали антисемитские высказывания. Встречали ли они понимание у протестующих? Как сочетаются в сознании протестующих лозунги евроинтеграции и пещерный национализм в духе лозунгов «Слава нации!» или «Україна понад усе!»?
— Призывы к евроинтеграции звучат теперь лишь только как противовес России. У меня складывается впечатление, что уровень ультраправой нетерпимости на Майдане очень высок. Я лично знаю некоторых активистов Майдана, и я уверен в их неприятии идей нетерпимости, расизма, антисемитизма, но на общем фоне эти люди, к сожалению, теряются.
При этом есть люди, которые вышли на Майдан против насилия власти, но часто не видят чего-то зазорного в националистических лозунгах. Они считают это патриотизмом. Сейчас с такими людьми очень сложно говорить, так как антикоммунистическая истерия находится на пике, и они не хотят слышать другие мнения. Есть ощущение, что протестующих объединяет не столько желание сближения Украины с Евросоюзом, сколько антироссийская риторика.
Влияние России, однако, никуда не денется — Москва уже вознаградила Украину за отказа от подписания договора с ЕС снижением цен на газ, далее она будет добиваться включения Украины в Таможенный союз. Для левых же Россия, со своей моделью тотальной коммерциализации и низким уровнем производительности труда, вряд ли может послужить ориентиром.
Это старая игра наших политиков. Перед каждыми выборами в Украине нагнетается истерия по вопросам отношения к России, к советскому прошлому, языковому вопросу. Этот метод позволяет расколоть социально-протестный электорат. Но, я думаю, что у нас всё ещё есть третий путь — независимое социальное развитие Украины, вне блоков, вне неолиберальных союзов. Настоящая революция выдвинет социальные лозунги, последовательно воплощая их в жизнь, а не произведет очередную рокировку правителей.
