Дмитрий ЖВАНИЯ
«Диктатура пролетариата!» — любят распевать на митингах некоторые петербургские троцкисты на мотив шуточной еврейской песенки о школе бальных танцев Соломона Кляра. Слово «диктатура», если кого и пугает, так только либералов, которые боятся «пропасть поодиночке», и анархистов, которые вслед за либералами в любой диктатуре видят зло. Но всё же не хочется называть будущий строй, который возникнет после рабочей революции, диктатурой пролетариата. Ибо это понятие не отражает бытийной сути переворота, а именно — замены мира спекуляции миром работы.
Конечно, не следует идти в будущее со скрижалями, найденными в далёком прошлом. Однако и забывать всё, что предлагали социалисты раньше, ни в коем случае нельзя. Я бы предложил всем вспомнить о концепции Трудовой республики, разработанной социалистами-революционерами-максималистами. На мой взгляд, с одной стороны, эта модель — альтернатива бюрократической «диктатуре пролетариата», с другой — она учитывает потребность революции в самозащите и плановом развитии производства.
Видя источник общественного прогресса в труде, эсеры-максималисты своей главной задачей провозглашали отстаивание интересов «трудовой», то есть живущей своим трудом, личности. Как зафиксировано в документе, принятом Первой конференцией Союза максималистов, «краеугольным камнем социально-философской сущности максимализма является трудовая личность». Интересы «нормальной человеческой личности» и личности «трудовой» тождественны, указывал максималист Троицкий, поскольку «нормальная личность не может существовать иначе, как в сфере труда». На этом «краеугольном камне» и базировалась эсеровская концепция Трудовой республики. «Живущая своим трудом личность» — это производитель. И максималисты в современном им обществе выделяли два основных класса: класс «производящих все ценности современного мира и непроизводящих их». Оба эти класса подразделялись на группы. Максималисты полагали, что производители – рабочие, крестьяне, ремесленники, а также «трудовая социалистическая интеллигенция» — образуют «трудовой класс». «Когда мы упоминаем слово «народ» и мыслим это понятие по отношению к буржуазно-классовому строю, — писал максималистский теоретик С. Я. Светлов, — то понимаем его не в абстрактном, а вполне конкретном смысле, а именно, как совокупность пролетариата, трудового крестьянства и работников непривилегированного умственного труда».
От народников максималисты унаследовали субъективный метод в социологии, исходя из которого они считали, что главным условием победы социализма является не нарастание противоречий капитализма, а воля производителей. «Залог победы труда над эксплуатацией мы видим не в росте “объективных” условий, не в нарастании “противоречий” в хозяйственном строе, а исключительно в развитии сознания в массах трудового населения — сознания своих основных интересов и необходимости бороться за условия их осуществления, в развитии самодеятельности, в …”сознательном вмешательстве в ход вещей” с целью подчинения его своим целям», — утверждал А. Г. Троицкий.
Поэтому решающими условиями победы «трудового класса» он считал наличие у него энтузиазма, сознательности, готовности «к активному выступлению против основ эксплуатации». По его мнению, рост самосознания» трудящихся «не может обусловливаться ростом объективных условий, независимых от воли и воздействия людей». «Различные объективные условия могут дать лишь более благоприятную почву или менее, но их значение побочное; главная роль принадлежит революционерам мысли и воли, — разъяснял Троицкий годом позже. — Необходимые решающие объективные условия были и есть: эксплуатация человека человеком. Уничтожение всякой эксплуатации всегда современно».
Троицкий, споря с марксистами, доказывал, что реализация социализма возможна практически на любом этапе развития производительных сил, а сам социализм «мыслим не только как кооперация сложного сотрудничества, но и как кооперация простого сотрудничества». «Социализм как «артельное» хозяйство мыслим и на низших ступенях техники», — полагал он. Главное, чтобы идея социализма охватила трудовые массы, вселила в них энтузиазм. «Идею социализма, — писали максималисты, — мы хотим сделать практической задачей, боевым лозунгом, под знаменем которого сплотилась бы вся трудящаяся и угнетённая Русь».
Концепция Трудовой республики, по мысли максималистов, должна была не только описать устройство нового строя, но и стать мобилизационным мифом для трудящихся. «Трудовая республика – вот прямая цель нашей революции, — писали максималисты, — это максимум достижимого путём революционного переворота в настоящее время». Сначала максималисты ставили знак равенства между этой республикой и социализмом, но потом пришли к мысли, что Трудовая республика лишь переходный этап, причём от Трудовой республики до собственно социализма — «дистанция порядочного размера». «Трудовая республика — это не идеальный наивысший строй, — объяснял теоретик максимализма А. Г. Троицкий. — Она на пороге старого и нового строя, но она не старый и не новый строй. Она лишь начало, преддверие нового строя». Исходя из того, что каждый общественный строй переживает фазы зарождения, роста, расцвета и упадка, эсеры-максималисты полагали, что Трудовая республика будет «эмбриональной фазой социализма», отправным пунктом для «органического внедрения социализма», «зародышевой формой социалистического строя». Более того, максималисты считали невозможным достижение социализма, минуя стадию Трудовой республики.
Переход к Трудовой республике максималисты представляли себе в виде «коммуналистического или децентрализованного метода социального переворота»: победившие в одном месте массы сейчас же под руководством советов и других стихийно создающихся органов народной власти «начинают дело нового общественного переустройства», «прямого захвата средств производства». Одни максималисты считали, что революция начнётся в городах, другие полагали, что деревня будет окружать город. Троицкий писал, что революция победит сперва в деревне, а потом рабочие, «заражённые примером крестьян», захватят фабрики. В том же духе высказывался легендарный максималист-боевик М. И. Соколов (псевдоним — Медведь) в партийной дискуссии об аграрном терроре. Для современной России, правда, это предположение не актуально.
Если революция победит вначале в городе, Совет рабочих депутатов затем включает в свой состав крестьянских депутатов и создаёт Временное правительство, в ведение которого немедленно переходят земли, промышленные предприятия, банки. Главная задача Временного правительства – обеспечить свободные выборы в Учредительное собрание. Под напором масс Учредительное собрание, надеялись максималисты, провозгласит учреждение Трудовой республики и передаст в общественное достояние земли, фабрики и заводы. Максималисты, полностью оправдывая своё название, предлагали социализировать все предприятия с числом работников более пяти.
Трудовая республика – государство «революционной диктатуры трудового класса». Но во главе этого государства будет стоять не «авангардная партия», а «трудовой парламент», который максималисты ещё называли «союзно-федеративным собранием делегатов», «всероссийским народным самоуправлением».
Как центральные, так и местные органы власти (областные муниципалитеты, советы труда и т. д.) формируются на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования граждан не моложе 18 лет, причём избиратели получают право отзыва депутатов в любое время. Вводится всеобщая свобода слова, печати, союзов, свобода совести, неприкосновенность личности и жилища. Распределение продуктов производится по принципу «от каждого по способностям, каждому – по труду». Наёмный труд уничтожается. Никакого правительства трудовой парламент не образует. Вообще его функции ограничены, все вопросы государственной жизни решаются прямым народным законодательством. Для решения специальных вопросов предусматривается избрание временных исполнительных органов, а в менее существенных делах – их назначение органами местного самоуправления. Наверное, отказ от правительства – слабая сторона максималистской концепции. Без правительства вряд ли удастся обойтись, но оно должно находиться под неусыпным контролем общественных организаций. Трудовая республика строится на федеративной основе, причём отдельные области, обладая полным самоуправлением, имеют полное право на отделение.
Что касается хозяйственного устройства Трудовой республики, то здесь мнения максималистов разделились. Одни (во главе с Троицким) были сторонниками «самой крайней децентрализации в управлении хозяйством» и предлагали передавать социализированные предприятия в распоряжение рабочих артелей, при этом артели должны объединиться в синдикаты с конфедерацией синдикатов во главе (отсюда название этой формы хозяйственной организации – «территориально-синдикальная»). Другие считали необходимым все вопросы производства передать не профессиональным, а территориальным органам – муниципалитетам или коммунам (или их союзам в зависимости от масштабов и значения данного производства), причём компетенция синдикатов должна быть ограничена вопросами организации труда на конкретном предприятии. Сторонников второго взгляда, например Г. А. Нестроева, не устраивал не сам принцип синдикального управления производством, а только то, что в этом случае всё нерабочее население будет отстранено от участия в распределении продуктов, установлении цен и т. д.
Так или иначе, максималисты были против централизма. «Государство как целое, — отмечал Соколов-Медведь, — не в состоянии руководить всем общегосударственным производством, это немыслимо, да и вряд ли целесообразно». Троицкий в духе Михаила Бакунина аргументировал ненужность центральных исполнительных органов в Трудовой республике тем, что в противном случае «трудовой класс» «не будет гарантирован от извращения нового строя в пользу правящего, хотя бы и временного, хотя бы и постоянно сменяющегося меньшинства». Под «диктатурой трудового класса» максималисты понимали только выполнение задач защиты нового общества от попыток реставрации старого. В этом они были наследниками народника Петра Лаврова, который, по горячим следам разбирая действия, а точнее – заслуги и ошибки, Парижской коммуны, писал: «Париж, совершивший революцию в пользу пролетариата и поставивший своей задачей осуществить эту революцию в учреждениях, Париж как община эмансипированного пролетариата требовал революционных, т. е. диктаториальных, мер относительно врагов нового строя». И старый народник упрекал коммунаров за то, что они запоздали с этими мерами.
Если фабрики и заводы максималисты собирались передать в управление местным (профессиональным и территориальным) органам управления, то земли они считали необходимым передать в уравнительное пользование всего народа. Наёмный труд в сельском хозяйстве должен быть запрещён, пользование землей должно стать «уравнительно-трудовым», а право распоряжения ею должно быть передано центральным, областным и общинным учреждениям. Это подготовит крестьян к пользованию землёй сообща.
После истребления большевиками эсеровского максимализма похожие концепции на Западе разрабатывали «левые коммунисты» – представители движения «Коммунизм рабочих советов» (Антон Паннекук и другие). Сейчас воплотить в жизнь принципы народного самоуправления, разработанные максималистами, гораздо легче, чем сто лет назад: компьютерная коммуникация избавляет нас от надобности в бюрократии.
