Дмитрий ЖВАНИЯ, кандидат исторических наук
(рецензия на исследование «От обывателей к активистам/ Зарождающиеся социальные движения в современной России)
«Даже среди овощей есть Чипполино!» — 688-страничное исследование «От обывателей к активистам» посвящено тому, чтобы доказать этот девиз Института коллективного действия.
Бунт против окружающей среды
«Весь наш опыт – и активистский, и исследовательский – показывает, что люди никогда и нигде не обречены оставаться безучастными зрителями своей судьбы и судьбы своего сообщества. Мы встретили огромное количество людей, которые никогда не собирались заниматься общественной деятельностью, тем более, не представляли себя организаторами и участниками акций протеста, но, тем не менее, стали активистами – при определенных обстоятельствах, в определенном контексте. В этот момент их жизнь буквально перевернулась – на долгий срок или временно. И, несмотря на все трудности и на тяжелое бремя, которое они взяли на себя, они испытывают немало удовольствия оттого, что открыли для себя новый мир, новые перспективы и возможности, оттого, что обнаружили в себе и других неожиданные способности, оттого, что стали «ненормальными обывателями», — отмечают авторы исследования.
Они вводят в оборот понятие «обыватель-активист». «Обыватель-активист» отличается от «профессионального активиста» тем, что обращается к общественно-политической деятельности не по «велению сердца», не исходя из какого-то идеала о правде и справедливости, а под воздействием конкретной проблемы, будь то уплотнительная застройка в его дворе, снос его гаража, выселение его из общежития, урезание заработной платы и т.д.
«Профессиональные» активисты (для которых активизм – вся жизнь), конечно тоже достойны восхищения своей убежденностью, энергией, самоотверженностью. Но они в любой стране мира составляют маленькую горстку людей. Иногда они всю жизнь тратят на продвижение своего идеала и реализацию какого-то проекта. Иногда они становятся искрой, из которой разгорается пламя», — пишут авторы книги. По мнению исследователей, «настоящая сила – это обычные люди, идущие плечом к плечу по пути социальных перемен». По наблюдениям авторов, «своей сплоченностью и массовостью» эти «обыватели-активисты» «могут творить чудеса, добиваться социальных изменений и реализовывать свои коллективные проекты».
Исследователи отмечают, что «обыватели-активисты» довольно успешно справляются с теми препонами, которые чинит им «вертикаль власти». Ведь власть, считая себя «последним оплотом покоя обывателей», зачисляет в экстремисты всех людей с «неординарными взглядами и установками».
«Гораздо сложнее справляться с враждебно настроенной окружающей средой, идти против течения, проявлять активистские установки, когда вокруг царствует культура обывательского типа, чей главный завет гласит – не высовывайся, не выделяйся! – доказывают авторы книги «От обывателей к активистам». — Спора нет, каждый живёт, как хочет. И те, кто ведёт разговоры на кухне и хорошо проводит время с друзьями, не менее достойные люди, тем более, что и сами активисты не пренебрегают этими приятными занятиями. Но дело пахнет керосином, когда обывательский стиль жизни становится нормой, отклонение от которой карается не только властью, но и общественным мнением. А часто бывает, что жена устраивает скандалы мужу, который «впустую» тратит время на всякие «бессмысленные общественные дела». Соседи злобно ругают старших по дому, которые проявляют необычно много инициативы. Прохожие крутят пальцем у виска при виде митингующих».
Выход за рамки
Надо сказать, что авторы исследования – большие оптимисты. Они полагают, что политика в России возрождается. С их точки зрения, настоящая политика – это «когда всё большая часть населения чувствует себя причастной к влиянию на настоящее и будущее всех жителей страны».
Большой интерес представляет то, как авторы исследования определяют, кто обыватель, а кто перестал им быть. Они считают, что «типичным эмпирическим проявлением трансформации стиля мышления и действия у людей без опыта общественно-политической деятельности» является фраза: «Ещё год назад я был нормальным человеком!».
Для понимания и объяснения этой трансформации авторы исследования прибегли к теории фреймов американского социолога Ирвинга Гофмана. «Фреймы («рамки») – это совокупность привычных практик, латентных смыслов действий и взаимодействий в определённой ситуации, которые воспринимаются как должные участниками взаимодействия, — объясняют авторы «От обывателей к активистам». – Проще говоря, это означает, что люди в обычных для них ситуациях действуют в привычных рамках (фреймах) по инерции, даже не осознавая причин и ограничений своих поступков. В современном российском обществе и применительно к нашей тематике люди действуют по-обывательски, особенно не размышляя и не задумываясь. Для того чтобы они поставили эти «рамки» под сомнение, необходимы особенные условия, определённые ситуации».
Исследователи предупреждают, что их социологическая позиция «не приветствует разделение людей на заданные типы личности, которые всегда и везде действуют и мыслят одинаково». Поэтому они убеждены, что «в принципе невозможно говорить об обывателях в целом как об отдельной категории людей». «Закоренелых обывателей, которые не способны измениться в определённой ситуации и при определённых условиях, практически нет» — такова установка авторов «коллективной монографии», и эта установка выдаёт их приверженность левой идее, которая, как известно, зиждется на антропологическом оптимизме.
Авторская мотивация
Авторы исследования – люди, широко известные в узких кругах. «Можно сказать, что я несу ответственность ещё за содержание книги, поскольку «держала перо» в основном я (поэтому возможны и некоторые не очень «русские» выражения), и я проявила достаточно большой авторитаризм, чтобы сохранилась центральная логика повествования», — признаётся Карин Клеман, директор Института коллективного действия. О Карин в «узких кругах» ходит немало легенд. Француженка, которая с 1994 года живёт в России и занимается изучением протестного движения, конечно, будет вызывать разные подозрения.
«Мои политические взгляды складывались прежде всего под воздействием того ужасающего зрелища, которое я наблюдала в России в 1990-х годах, когда я собирала материалы для написания диссертации о рабочем движении, — сообщает Карин. — Хватило несколько походов по заводам, чтобы понять, что просто смотреть со стороны и спокойно анализировать происходящее в кабинете – нестерпимо. Невозможно было оставаться пассивным зрителем и не принимать участия в судьбах тех людей, положение которых я изучала. Для меня невыплата зарплаты – это было (и остаётся) дикостью! Это ведь, по сути, рабский труд! Я стала интересоваться, есть ли в этой стране профсоюзы, защищают ли они социальные права людей и так далее. Так и втянулась… Сначала рабочее движение, затем жилищное движение (я даже стала специалистом в жилищном законодательстве РФ, хотя о французских законах в данной области я почти ничего не знаю). В общем, всё это время в России я пыталась понять, разобраться, откуда такая ужасающая пассивность и покорность. И захотелось что-то делать, чтобы это изменить».
С 2001 года по декабрь 2008 года Клеман работала научным сотрудником Института социологии Российской Академии Наук. Но в 2008-м её контракт не продлили. По слухам – за слишком «открытую и активную общественную деятельность». «Может быть, повлияло и то, что я гражданка Франции. Я сама себя считаю гражданином мира и чувствую себя больше дома в России», — пишет Карин. В конце 2008 года на Клемен было совершенно три нападения. Видимо, те, кого не устраивает деятельность Карин, пытались её запугать.
Второй автор — Ольга Мирясова, младший научный сотрудник Института социологии РАН. «Но главное в моей жизни – активистская деятельность. Я считаю, что ответ на вопрос о справедливом устройстве общества лежит в анархическом мировоззрении, поэтому я участвую в деятельности движения «Автономное действие»», — сообщает Ольга.
Третий автор – Андрей Демидов, уроженец алтайской глубинки, историк по образованию, бывший активист Барнаульского отделения КПРФ. «В КПРФ я встретил, с одной стороны, молодой энтузиазм ребят, которые искренне верили, что коммунисты предложат им выход из беспросветного мрака повседневности и общества угнетения, с другой, замшелый догматизм партийного руководства, циничная игра головами «электората» и, в общем-то, нехилый уровень комфорта вождей разного уровня, — рассказывает Андрей. — Плюс напряжённое марксистское самообразование (в университете этих знаний получить было нельзя). Вскоре диссонанс между идеалами и «реальной политикой» стал таким острым, что потребовалось взять паузу и заняться поисками собственной политической и шире – мировоззренческой – идентичности. И я переехал в Москву».
Переезд для Андрея «означал не только разрыв с прежней политической практикой», «это был поиск сообщества и концепции деятельности, которые позволили бы не жить двойной жизнью (или, используя известную формулу, «не во лжи»)». В исследовательском коллективе Андрей специализировался на проблемах пенсионеров и льготников. «Думаю, сыграла роль всё та же любовь к «маленькому человеку», униженному и оскорбленному», — не без пафоса сообщает Андрей.
Типы и акторы
Однако, несмотря всю на свою любовь ко всем униженным и оскорблённым, без противопоставления обывателей активистам исследования не получилось бы, или оно не вышло за рамки постмодернистской игры смыслов. Поэтому авторы 688-страничного труда показывают обывательские фреймы. «Эмпирическим выбор термина обосновывается тем, что «обывательским» является тот фрейм (практики и образы мышления), которые активисты приписывают неактивным людям. Более того, говоря о себе «раньше», они сами прибегают к термину «обыватель». Примечательно, что во многих интервью встречается противопоставление между «активистами», с одной стороны, и «обывателями» — с другой. Это противопоставление используется для самоидентификации и для разделения на «своих» и «чужих». Многие активисты говорят, что они считают «своими», уважают всех тех, кто «так или иначе ведёт активный образ жизни», «кому небезразлично, что происходит в обществе». Отсюда главная характеристика обывателей – они не активисты», — объясняют ситуацию социологи. И для аналитической работы они допускают заимствование у активистов «условного обозначения тех, кто действует и мыслит конформистски, то есть приспосабливается к вымышленному или реально существующему порядку вещей».
Как отмечают авторы исследования, социологические опросы показывают, что «подавляющее большинство людей не верят, что они как-то могут влиять на власть и на принятие решений». Таким образом, самое значимое и обобщённое свойство обывателя, по мнению авторов книги, — отчуждение от власти. «Власти не доверяют, что не признают её легитимности, однако ей подчиняются, — отмечают социологи. – Подчинённое отношение объясняется тем, что власть воспринимается как сильная, всемогущая и ничем не ограниченная. От неё всё зависит. Патерналистские ожидания в отношении власти, на которых акцентируют внимание большинство российских социологов, унаследованы от Советского Союза, сильно укоренены, ими пропитана культура «поданных». Эта культура обусловлена тем, что власть видится как источник всех благ, равно как и неприятностей. В народе это называется «произвол»: власть имущие могут применять (интерпретировать) законы по своему усмотрению, могут помогать и могут препятствовать, а то и репрессировать».
Однако авторы книги «От обывателей к активистам» спорят с социологами из либерального лагеря, которые доказывают, что «власть такова, оттого что люди – обыватели». Так, они критикуют Льва Гудкова, считающего, что авторитаризм в России «утверждается в этой обстановке не потому, что у него сильные политические козыри в виде политических аргументов, целей, программ национального развития, а потому что общественное равнодушие лишает общество способности сопротивляться произволу власти».
Левые социологи видят в такой позиции «отражение мировоззрения свободомыслящей либеральной интеллигенции», для которой свойственно явный элитаризм и высокомерное отношение к людям «в массе». «Между тем, если люди правильно расшифруют нынешнюю систему власти (и, кажется, они правильно её расшифровывают), то в отсутствие действенных каналов влияния на власть и в условиях неверия в собственные силы люди рационально апеллируют к высшему начальнику вертикали власти», — замечают авторы исследования об «обывательском активизме». При этом они обращают внимание на то, что «обыватели бывают разные, обывательский мир многосторонен, поскольку «порядок вещей» и обычаи – не монолитная матрица, а восприятие этого порядка ещё более разнообразно».
Таким образом, «на одном конце – пассивные и покорённые обыватели, которые просто плывут по течению», исходя их правила «сиди тихо и занимайся своими мелкими делами», авторы исследования называют их «смирившимися обывателями», а на другом конце — «более активные люди, которые находят силы для расширения коридора возможностей, пространства для свободы действий, при этом не сильно (хотя бы внешне) задевая рамки заданных и общепринятых правил». Но это ещё не активисты. Это так называемые приватные акторы. «Их главный завет – попробуй взять свою жизнь в свои руки, но не высовывайся!».
«Активисты отличаются от «приватных акторов» тем, что действуют публично, объясняют левые социологи, — они придают публичность своим требованиям и действиям, стремятся не обходить дверь, а открыть её или, по крайней мере, расшатать петли, на которых она висит. Кроме того, они осуждают общепринятые правила, которые считают необоснованными и несправедливыми, и пытаются их изменить. Именно поэтому они и активисты, что выступают в роли «публичных и нонконформистских акторов», покорителей запретных для обывателя зон». Их главная установка – не покоряться необоснованным (с точки зрения акторов) запретам и влиять на окружающую среду».
Люди из поля
Авторы труда обработали огромное количество полевого материала, собранного начиная с «бунта пенсионеров» против монетизации льгот. На конкретном материале, на основе сотен интервью они пытаются выделить разные типы «активистов-обывателей» и понять их мотивацию.
«Люди всё сидят и ждут, что кто-то придёт и сделает. Да никто не придёт и не сделает, если мы сами не будем отстаивать свои права! Народ ждёт, что должен прийти барин и всё рассудить. А демократия, это когда народ сам управляет собой», — заявила им активистка движения пенсионеров из Подмосковья. «Беда нашего народа в том, что все ждут, что кто-то придёт и поведёт людей за собой. Мы решили никого не ждать», — считает «жилищный активист», предприниматель из Астрахани. «Мы вывесили у себя в отделе, где я работаю, слова Лютера Кинга, который был застрелен, американский борец за права негров. Он сказал, что если до 40 лет ты ни разу не возвысил голос против беззакония, то можно считать, что ты уже духовно погиб», — сообщил один из профсоюзных активистов Воронежского авиационного завода. «Иногда есть такой страх: сейчас либо я делаю еще один шаг, либо не делаю. И оттого делаешь ли этот шаг или нет, меняется взгляд на себя. Сделаешь – гордишься собой. Не надо бояться. Если почувствуешь силу, значит, что-то тебе удастся сделать», — признался профсоюзный активист АвтоВАЗа из Тольятти. «Ещё два года назад, если кто-то бы мне сказал, что я буду ложиться под бульдозеры, устраивать митинги, я бы смеялся. А теперь я уже не понимаю, как можно сидеть тихо дома, когда власть так поступает с нами. Это власть заставила нас, обывателей, стать борцами за справедливость» — это откровение активиста движения против уплотнительной застройки из Москвы.
«Приведённые цитаты – поэзия и лейтмотив героев нашей книги», — сообщают авторы исследования. Они знакомят читателей с разными типами Чипполино — предводителей «овощей». Профсоюзные активисты, «общажники», «жилищники», «активные пенсионеры», борцы с «уплотниловкой», градозащитники, «социальные активисты» — среди них есть весьма любопытные типы. И процесс их обращения из овоща в Чипполино выглядит порой парадоксально, а порой — вполне логично.
«Если вы внимательно и непредвзято посмотрите вокруг, прислушаетесь и пообщаетесь с людьми, то вам станет очевидно одно – на смену обывательской культуре приходит активистская культура, — считают авторы книги «От обывателей к активистам». — Какого цвета она будет, зависит от работы активистов. Как правило, социальные движения придерживаются левого крыла, поскольку именно левые провозглашают ценности народовластия, равноправия, социальной справедливости и самоорганизации».
Но пока «призрак бродит по России»… Не призрак коммунизма, а антиобывательская волна, способная расшатать и изменить глубоко укоренённый обывательский стиль жизни именно потому, что за это дело взялись сами обыватели».
