Дмитрий ЖВАНИЯ
Борьба против старого мира всегда сопровождается воодушевляющей песней. 30 июля 1792 года пять сотен волонтёров из Марселя вошли в Париж, осаждённый австрийцами и пруссаками, распевая «Военный марш Рейнской армии». Марш задел парижан за живое, и 24 ноября 1793 года под названием «Марсельеза» он стал гимном Французской республики. Символично, что через 200 с лишним лет после этого марсельская рэперша Кени Аркана (Кeny Аrkana) записала трек «Ярость» (“La Rage”), который стал гимном молодых борцов против неолиберализма и всего капиталистического мироустройства.
«Ярость – когда препятствия на пути к цели,
Ярость – когда жизнь кувырком летит.
На затылке давно выгравировано: «Ярость».
Ярость – наше детство взрослым досталось.
ДАВАЙ! Представь стену и разбей ярость!
Этот желанный мир – невыносим.
Ярость – видеть столько полиции на улицах города,
Ярость – видеть этот мир уродский, который саморазрушается,
Ярость – когда в центре мишени невиновные оказываются…»
Это первые строчки трека “La Rage”. Хрупкая невысокая Кени читает текст так, что не остаётся никакого сомнения в искренности исполнительницы. “La Rage”, несомненно, появилась под впечатлением от бунтов, которые сотрясали парижские предместья в ноябре 2005 года. Именно тогда на поверхность вырвалась ярость «социального дна». Поводом для беспорядков послужила гибель 27 октября двух подростков — 15-летнего сына выходцев из Туниса Зиада Бена и 17-летнего отпрыска иммигрантов из Западной Африки Буна Траоре — которые, как утверждают жители предместья Клиши-су-Буа, убегая от полиции, спрятались в трансформаторной будке, где получили смертельный удар током. В компании с ними находился сын турецких иммигрантов, который остался жив, но получил сильные ожоги. Из Клиши-су-Буа (департамент Сена-Сен-Дени) волнения распространились ещё на четыре соседних департамента — Валь-д’Уаз, Сена и Марна, О-де-Сен и Ивлен. Мятежники жгли автомашины (только за первые дни бунта они сожгли 70 машин), били витрины, дрались с полицейскими. Через два года, в сентябре 2007-го, ситуация в точности повторилась в парижском пригороде Вилье-ле-Белль. Мятеж вновь разгорелся после гибели подростков: двое парней врезались на мотоцикле в полицейский автомобиль и разбились насмерть.
Французские бунты, как и бунт, который потряс Лондон в августе 2011 года, дал повод обозревателям сполна отдать дань модным разговорам о «столкновении цивилизаций» — мол, иммигранты и их дети не хотят жить по правилам «цивилизованного Запада». Но мало кто искал ответа на вопрос, а позволяет ли сам «цивилизованный Запад» жить иммигрантам по его законам? Отчего дети в бедных пригородах целыми днями играют в футбол на заваленных мусором пустырях или гоняют на мопедах, а не учатся в школе? Почему их родители торгуют наркотиками и воруют, а не работают на заводах? Да и где теперь эти заводы? В Индонезии, Китае, Малайзии… А в чистые офисы людей из грязных предместий не берут – рожами не вышли. Да и не нужна бунтарям из предместий лицемерная «толерантность» — этот фиговый листок на сраме либерализма. Они и сами не слишком толерантны. Они ненавидят полицию, которая их избивает, лавочников и ростовщиков, которые их обирают, власти, которые бросили их на произвол судьбы. Для них люди другой расы не белые, а «те, кто принимает решения», да и просто богатые — те, у кого жизнь удалась. Для них люди другой веры не христиане, а те, кто поклоняется Мамоне. Эти настроения «социального дна» великолепно передала Кени Аркана в своём произведении «Пятое огненное колесо» (“Cinquième Soleil”):
«Украденная свобода – синоним бюрократии,
Гуманность, обмененная на иллюзорную жизнь,
Между утренним стрессом и ночным страхом,
В голове невроз, напряжённые нервы
Характерны для современного зачастую продажного человека.
И когда город засыпает, такое случалось не раз,
Тихая смерть замерзшего бомжа.
Тюрьма из цемента, в ней таятся запреты.
Битва так длинна для света,
Дети больше не смеются, они делают насыпь,
Матери заботятся о себе, молодёжь живёт
в одной комнате по трое.
Всё это дерьмо – реальность,
но мы всё ещё бьёмся.
Несчастье поглощает наши души,
Бутылка водки, несколько граммов травы,
Некоторые не возвращаются, тиски жестоки,
Лужа крови, пропитанной subutex,
Дети, которые бьются на ножах удар за ударом,
В бедных районах они больше не возвращаются
домой рано,
Они учатся хитрости, выпивая рюмку за рюмкой,
Улица задаёт формат, школа задаёт формат тоже.
У каждого в голове своя дискета».
(subutex — лекарство, которое смягчает наркотические «ломки»).
Кени хорошо знает жизнь «низов общества». Ведь она живёт в Марселе, который считается одним из самых неблагополучных городов Франции, а родилась в 1982-м в природе Парижа Булонь-Бийанкур (Boulogne-Billancourt). Стычки между уличными бандами – обычное для Марселя дело. Воровство, и вообще уличная преступность, в этом портовом городе процветают. Так, о марсельском гоп-стопе знают не понаслышке фанаты «Спартака», которые приехали на матч любимой команды с местным футбольным коллективом — марсельским «Олимпиком»(кстати, одним из лучших во Франции). Москвичи решили поспать в вагоне, отогнанном в ночной отстой, где их и ограбила вооружённая банда парней арабского происхождения.
Однако произведения Кени – не рэповый вариант блатной песни, а – искусство протеста. Кени обличает капитализм по всем статьям.
Она протестует против империализма:
«Ярость, потому что они никогда не слышат крики, когда кровь проливается,
Ярость, так как Запад навсегда колонистом останется!
Ярость, так как зло бьёт без промаха и без продыха…»
(“La Rage”)
Её возмущает отношение этой системы к окружающей среде:
«Ярость, потому что мир дышит этим дерьмом,
Ярость, потому что заражённая почва – теперь наша Земля»
(“La Rage”)
Её негодование направлено против лжи буржуазного мира:
«Мой род вымирает, ум взбудоражен,
Люди ненавидят друг друга, идёт война эгоистов.
XXI век, цинизм и презрение…
Человеческое бытие утрачено, оно забыло свою силу,
Луну, солнце и атом,
Центры жизни стали скоплением ненависти,
Приказывающей утратить правду ради оправданий,
Провозглашающих эгоизм. Настала жалкая эпоха!»
(“Cinquième Soleil”)
И она призывает людей пробудиться и бороться:
«Все братья и сёстры, перестроим цепь,
Ведь мы тоже должны разделить трон,
Вперёд, на поиски счастья, воспитаем в себе взаимопомощь
Просвета достаточно для того, чтобы рассеять мрак,
Остановить это время и рассеять адскую обстановку»
(“Cinquième Soleil”)
«Антикапиталисты и те, кто другой мир найти пытаются,
Или ты, кто в этом мире правду ищет и сопротивляется,
Мы – накануне переворота.
Это – мировая и духовная ярость народа,
Она сотрясает нормы, она — огромна!»
(“La Rage”)
Аркана начала читать рэп в 1996-м, когда ей было 14 лет. Своё мастерство она оттачивала в студии с эстетским названием «Брошенный прекрасный майский сад» (“la Friche de la Belle de Mai”), а затем создала коллективы «Родина Марса» (“Mars Patrie”) и «Высшее государство» (“Etat-Major”). И за короткое время Кени стала звездой марсельского андеграунда. После она выступала сольно и записала альбом «Между бетоном и прекрасной звездой» (“Entre cement et belle étoile”), в который и вошёл трек «Ярость» (“La Rage”). Но Аркана не просто музыкант – она человек действия. В 2004-м вместе с товарищами Кени создала в Марселе альтерглобалистское объединение «Народная ярость» (“La Rage Du Peuple”), которое она предпочитает называть по-испански “La Rabia del Pueblo” (может быть, сказывается то, что Аркана родилась в семье выходцев из Аргентины).
«Мы сказали “Basta!”. Мы боремся против диктатуры капитализма, либерализма и игры “сильных”. Мы боремся со всеми формами угнетения человека и окружающей его среды. Мы против манипуляции. Мы не хотим быть зрителями, смотрящими на мир, который нас не удовлетворяет. Мы боремся против всех форм загрязнения, отравляющего нас. Мы против правительства и против всякого зла. Мы против изоляции, репрессий и дискриминаций. Мы выступаем против диктатуры и демократии элит» – читаем мы в манифесте движения, написанном в марте 2006 года.
Чем занимается движение?
«Мы выступаем в общественных местах, проводим концерты, митинги и пикеты для демонстрации своего несогласия… Наше вдохновение приходит от наших детей, нашей силы, нашего доверия. Наше вдохновение приходит от революционеров Sankarist`a (партия в Буркина Фасо. – S. N.) и Че Гевары… Мы относим себя к справедливости. Мы будем конкретизировать наши утопии в образ жизни. Мы — народный гнев, ярость, предназначенная для веры и надежды на перемены», – заявляют участники “La Rage Du Peuple”. С 2007 года Кени провела во Франции (в Марселе, Париже, Руане) серию форумов «Для тех, кто лишён голоса» (“Appel aux sans voix”).
Однако, подвергая жёсткой критике капитализм, она не скатывается до пропаганды догматов некой идеологии, будь то анархизм или ещё какой-нибудь левый «изм». Она обращается к жизням людей, к их проблемам и личным переживаниям. Так, в треке «Победа» (“Victoria”) она говорит от имени аргентинского подростка, в треке «Мать потерянного дитя» (“La Mère des Enfants Perdus”) — о партизанах, о матерях и об улице.
Рэп Арканы – мрачная вещь. Но в каждой его строчке проступает надежда на лучшее будущее:
«Не плачь, сестра моя, ведь ты хранительница этого мира.
Твоё сердце благородно, верь в себя и вставай,
Не слушай недоносков, что хотели бы видеть тебя в печали,
Даже Земля-матушка больна, но Земля-матушка не сдаётся.
<…>
Правда в нас самих, это плод нашего творчества,
Не забывай свою историю, не забывай свою миссию,
Это последнее поколение, которое может всё изменить,
Жизнь с нами, не бойся опасностей».
