Честно говоря, «Дети радуги» — это совсем не песня протеста. Её слова будто специально написаны для исполнения хором воскресной школы. И всё же, когда 40 тысяч норвежцев спели её в пику словам ультраправого террориста Андерса Брейвика, смысл этой песни изменился.
Текст «Детей радуги» был написан Лиллебьорном Нильсеном, очень любимым и известным норвежским автором-исполнителем, начиная с 1970-х годов. Именно его Брейвик в своём выступлении на суде охарактеризовал как «марксиста», который «пишет музыку, используемую для промывания детских мозгов». Поётся в этой песне совсем не о призыве к революции, а об обществе, в котором «Вместе мы будем жить, / Всякий как сестра и брат, / Маленькие дети радуги».
Вне всякого сомнения, Нильсен значительно смягчил свой вариант стихов в сравнении с оригиналом — песней «Мой радужный народ», написанной Питом Сигером в 1960-х годах. Пит предупреждал о вреде жадности в потребительском обществе, которое мечтает «пластиковыми мечтами». Он пел о яде и бомбах — песня писалась во время войны во Вьетнаме, и эти метафоры напоминали о химических дефолиантах и оружии, используемом американскими войсками. Другая идея этой песни особенно тесно резонирует с преступлением, совершённым Андерсом Брейвиком: «Разве ты не знаешь, что не сможешь убить всех неверующих? / Нет легкого пути к свободе».
И всё-таки даже лишённые праведного гнева Пита Сигера слова песни «Дети Радуги» вызывают сильные эмоции. Для тех, кто пел её близ здания суда, в котором идёт процесс над Брейвиком, обвинённым в убийстве 69-ти человек в молодёжном лагере Норвежской рабочей партии на острове Утойа, слова «и кто-то крадёт их молодость» должны были приобретать особую остроту.
Что делает знакомую с детства песню мощным средством для выражения народного возмущения? Это не просто проблема контекста. Совместное исполнение песни — это мощный социальный опыт — любой, кто когда-либо был на рок-концерте, может подтвердить это. Однако, если песня, которую вы поёте, посвящена не только торжеству любви, если её лирика стремится стать точкой объединения для людей, которые, по вашему мнению, находятся в оппозиции, то это чувство связи только усиливается. Вспомните толпу футбольных болельщиков, чья команда начала исполнять в унисон песню, высмеивающую их соперников.
Музыка протеста имеет схожий объединяющий эффект. Когда значительная часть аудитории вместе поёт песню, в которой осуждается правительство, критики обычно замечают, что такое поведение убеждает тех, кто и так убеждён. Возможно, в этом есть доля правды, но совместное исполнение песни — это не просто свидетельство близости твоих политических взглядов со взглядами исполнителя и слушателей. Это не просто нечто более глубокое, чем подтверждение общности убеждений. Для тех, кто живёт в обществе, в котором их политические взгляды находятся в оппозиции, растворение себя в аудитории, поющей песню, выражающую их взгляды, может иметь вдохновляющий эффект; стремление найти среди многих жителей своего города единомышленников – людей, о существовании которых ты, возможно, не знал и испытать чувство социальной солидарности, недоступное в интернет-чатах.
Вот почему люди в Осло выбрали именно песню как способ выразить своё несогласие со всем тем, что двигало Брейвиком. Сотни статей в средствах массовой информации, сердитые обсуждения в блогах его взглядов, мемориальные страницы жертв теракта на «Facebook»е — ничто из этого не имеет такого чёткого, недвусмысленно объединяющего весь норвежский народ сигнала о том, что они чувствуют в связи с этой кровавой трагедией.
Стремясь выразить свою солидарность с жертвами ужасного теракта, жители Осло выбрали для этого песню, которая превозносит тот вид мультикультурного общества, которое так презирал Брейвик. Своим совместным пением они заглушили этот голос ненависти, доносящийся из зала судебного заседания.
Билли Брэгг, британский рок-музыкант
Перевод Александра Шарова
Оригинал статьи можно прочитать на странице газеты “Gardian” в социальной сети “Facebook”
