Михаэль ДОРФМАН
Мы с коллегами явно поторопились списать со счётов французской политики Доминика Стросс-Кана. Более искушенные в запутанном мире американской юстиции понимали, что он имеет реальные шансы уйти от суда или выиграть процесс. В любом случае, даже если Стросс-Кан и не будет баллотироваться на президентских выборах, он может оказаться серым кардиналом французских социалистов и определить выбор кандидатов. Всё зависит от того, сможет ли он находиться во Франции во время кампании.
Перед чем стоят французы?
Куда интересней не персональные вопросы, а то, что французские социалисты смогут предложить народу, по словам Лютера Карпентера, уже четвертый год живущему в стадии Тихой депрессии. Депрессия названа тихой потому, что государствам и всемирным финансовым институтам удалось предотвратить взрывную депрессию по типу 1930-х годов, однако западный индустриальный мир продолжает тихо крошиться.
Во французской истории подобная «тихая депрессия» уже наблюдалась в 1974-84 годах. Французы зовут тот период «ля криз» — Кризис. Кризис ознаменовался массивным сокращением промышленного производства, определившего послевоенный расцвет Франции. Одновременно наблюдался процесс насыщения рынка и вместе с ним резкий рост потребительских отраслей, ознаменовавший резкий скачок консюмеризма. «Ля криз» продолжался десять лет, и перешёл во второй этап послевоенного капитализма, основанный на новых отраслях – информационных технологиях и спекулятивных финансах. С ними пришёл и новый вид потребительства — в долг, и резкий рост экономического неравенства. Этот вид капитализма мог функционировать какое-то время, но после 2000 года стал очевиден его структурный кризис. Развитие революционных технологий затормозилось, а Большие Финансы порождали один кризис за другим. Оказалось, что даже богатые неспособны потребить всё, что выбрасывается на требующий постоянного роста рынок. Эта постиндустриальная стадия фактически закончилась в 2008 году.
Тихая депрессия (как и во времена «ля криз») означает, что современная экономика попросту не производит достаточное количество рабочих мест, способных обеспечить полную занятость населения. Свыше двух третей трудящихся в странах Организации экономического сотрудничества и развития заняты в секторе услуг — как раз там, где Всемирный кризис уничтожил множество рабочих мест. В таких странах, как США и Франция, этот процент ещё выше. Ничего не указывает на то, что развитие этих отраслей приведёт к полной занятости населения. Большинство новых рабочих мест, создаваемых в секторе услуг и в других сферах, обеспечивают лишь ненадёжную, частичную занятость. Для выхода из кризиса необходимо предложить новые экономические модели, основанные на новых способах производства и потребления.
Никто сегодня ни Америке, ни в Западной Европе не может сказать, что кризис его не затронул. Те, кто не потерял работу, стали больше бояться её потерять. Частники ощущают уменьшение количества клиентов и заказов. У многих есть дети, которым трудно найти своё место в обществе. Многие ощущают потерю уверенности в надёжности своих пенсионных накоплений, падение стоимости недвижимости и прочих инвестиций. Многие ощущают последствия сокращения расходов на общественный сектор, просвещение, здравоохранение. Однако мало кто пока готов признать угрозу привычному общественному порядку.
Социалистический план
Именно поэтому социально-экономический проект Французской социалистической партии (ФСП) к выборам 2012 года может оказаться куда важней программы, написанной просто для целей политтехнологии. Проект заявляет, что экономика должна быть укреплена и предлагает новые принципы, способствующие экономическому росту и инновациям. Это не тот вид «роста», которым прославилось США в последней стадии капитализма: купленные в долг дома и внедорожники, непомерно раздутые обороты спекулятивных биржевых бумаг. Это и не безудержный рост общественного потребления, характерный для Франции в 1974-1976 годов, после которого пришлось потуже затянуть пояса, пережить несколько тощих лет «фискальной дисциплины» и защиты национальной валюты от инфляции.
Сейчас ФПС не против сокращения дефицита, объявленного правоцентристским правительством Николя Саркози, но в отличие от последователей американской свободно-рыночной модели, они настаивают на том, что дефицит – вещь необходимая для поддержания скромного и ответственного экономического роста, а не «роста на стероидах» по-американски. Социалисты полагают, что осторожное увеличение внутреннего валового продукта (ВВП) с 1,5% до 2.5% вполне достаточно.
Главный упор в проекте делается на прямые государственные капиталовложения в экологически устойчивую отрасль, как энергетика. Франция и сегодня вкладывает (хотя и без большой охоты) в разработку солнечных и ветряных энергетических установок. Франция не испытывает подобно США давления лоббистов агропромышленного комплекса, требующих дотации на выработку этанола, а потому может рассматривать проекты биотоплива второго поколения. Эти принципы были ключевыми ещё во время национальной конференции ФСП в 2007 году. Уже тогда они натолкнулись на резко отрицательное отношение со стороны корпораций и фундаменталистов свободного рынка в Евросоюзе. Наибольшая проблема для социалистов здесь – ядерная энергетика, являющаяся основой для электроснабжения Франции. Отказаться от неё невозможно, а поддержка означает потерю своих союзников — зелёных. Так что социалисты осторожно обходят этот вопрос, предлагают заморозить нынешнее состояние и вкладывать средства в поиск возможностей консервации энергии.
Проект ФПС обращен и к высокоспециализированному сельскохозяйственному сектору, обращает внимание на возможность выращивания экологически чистых продуктов рядом с потребителем. В плане заложены и такие транспортные проекты, как скоростная железная дорога Париж-Берлин; усовершенствование железных дорог с целью перевести туда больше торговых грузов; создание зон развития в районе окружающей Париж монорельсовой дороги и т. д. Предлагается поддержка весьма конкурентоспособных химических и фармацевтических индустрий, а также медицинского обслуживания, ставшего на нынешней стадии капитализма одним из ведущих секторов национальных экономик Запада. Социалисты предлагают возродить некоторые функции Генерального комиссариата планирования, расформированного правыми правительствами.
Ключевой идеей проекта является создание Национального банка развития. Он необходим, поскольку частные и тем более транснациональные банки не будут вкладывать в приоритетные для социалистов направления. Саркози как раз упрямо настаивал на том, чтобы занимать деньги на развитие не у своих граждан, а у международных инвесторов и на денежных биржах. В отличие от США, уровень сбережений во Франции всё ещё достаточно высок. Французы вкладывают в надёжные низкопроцентные счета почтового банка и Livret A, откуда идёт финансирование общественного жилья. (Кстати, именно высокий уровень сбережений в Японии обеспечивает надёжность йены, несмотря на огромный бюджетный дефицит. Япония должна своим гражданам, а не транснациональным хищникам.)
Во Франции существует несколько учреждений, занимающихся общественными инвестициями, от созданного во времена Наполеона Caisse de depots and consignation до созданной во время Саркози Fonds strategique d’invengtisment, неудачно пытающийся пересадить на французскую почву модель суверенных фондов арабских эмиратов. Социалисты предлагают превратить самый важный из общественных счетов (бывший CODEVI) в сберегательные счета для реидустриализации страны.
Идея общественного банка противоречит всем аксиомам фридмановской свободно-рыночной теории, однако идеи такого банка вернулись даже на родину корпоративного капитализма — в США. В Орегоне создание общественного банка вынесено в предвыборные платформы. Ссуды национального банка предполагается давать мелким и средним местным бизнесам, занятым в приоритетных сферах. Ссуды будут связаны с соблюдением рабочего законодательства, одинаковой оплатой за одинаковый труд и предупреждающий непомерные выплаты начальству. Даже если программа ФПС является предвыборным трюком, она отражает наболевшее, то, что люди хотят слышать, пытается достичь роста вместе с восстановлением социальной справедливости, вывести Францию со стадии тихой депрессии к новым способам производства и потребления. Всем ясно, что сумасшедшие предкризисные времена всеобщей иллюзии канули в прошлое, что нынешняя модель капитализм хороша лишь для богатых, что она приводит к размыванию среднего класса (правда, во Франции куда слабей, чем в США).
Свободно-рыночая модель кладёт слишком много денег в непродуктивные карманы сверхбогатых, в паразитические сферы, оставляя слишком мало доступа к капиталу честным производителям, инноваторам и рационализаторам. Свободно-рыночной корпоративный капитализм провоцирует нездоровую гиперактивность у тех, кто имеет доступ к станку, печатающему деньги, и вгоняют в глубокую депрессию всех остальных.
После увеличения дефицита и выкупа прогоревшей мировой финансовой системы, страх перед кризисом прошёл. Хищники и спекулянты подняли крик, требуя всё большей приватизации и сокращения дефицита. Разумеется, за счёт сокращения общественного потребления, а не за счёт прогрессивного налогообложения сверхбогатых. Правительство Саркози ежегодно сокращает ставки учителей врачей, ученых, обгрызая, по сути, систему, в которой людям надо жить.
Без гнева
В 1981 году французы избрали президентом Франсуа Миттерана, который взялся вывести страну из «ля криз». Его план состоял в модернизации старой и новой тяжелой промышленности. Он достиг значительных успехов, однако через три года пришлось свернуть многие программы. Правительство не смогло обеспечить достаточных инвестиций, и пришлось пойти на существенную девальвацию франка. Нынешний социалистический проект куда скромней, пытается обойти саботаж плутократии финансистов и спекулянтов, не давать им повода для столкновения. Их предложения способны мобилизовать средних и мелких местных инвеститоров, чтобы вложить в приоритетные для социалистов направления развития, и лишь затем сыграть с помощью этих денег против мощных корпоративных интересов, выступающих против всего, что напоминает социалистическую модель развития. Социалистам придётся пойти на сокращение бюджета, чтобы удовлетворить МВФ, Евросоюз и самое главное, международных финансовых спекулянтов, для которых увеличение дефицита означает риск потери стоимости их денег.
Среди других предложений есть установление верхнего предела на квартплату, строительство 150 000 единиц социального жилья, чтобы уменьшить хронический дефицит доступного жилья во Франции. Есть там и предложения по ограничению безудержного роста счетов за электричество и другие коммунальные услуги, механизмы решения трудовых конфликтов между бизнесом и профсоюзами, и 300 000 новых субсидированных рабочих мест для молодёжи, вступающей на рынок труда.
С точки зрения радикалов, проект соцпартии слишком беззубый. В нём мало ярости и гнева. Социалисты не стремятся поднять всех, пострадавших от сокращений, проведённых в годы президентства Саркози. Например, пациентов, страдающих от сокращения штатов в общественных госпиталях. Нет там и предложений поднять минимальную заработную плату, а лишь держать её вровень с инфляцией. Индигнаты – разгневанные, действуют не только в Греции и Испании, но и во Франции. Один из последних столпов Левой Франции Стефан Эссель выпустил памфлет Indignez vous («Разгневайтесь!»). Он говорит, что больше не существует социального контракта, заключенного в 1945 году между Де Голлем и Сопротивлением, на котором покоилась вся социальная ткань послевоенного французского общества. Это верно. Однако Эссель, как и многие левые, общие заботы и боль большинства трудящихся французов разменивает на множество частных интересов «политик идентификации». И такой подход не может стать базой для победы, не может разгневать и поднять массы. В Соцпартии нет места для гнева. Разгневанные уходят к правым. Среди избирателей ультраправого Национального фронта рабочие составляют 36%, за социалистами идут 17% рабочих, а за Саркози — 15%. Здесь социалисты явно неадекватны. Они должны были бы предложить низкооплачиваемым рабочим что-то большее, чем контролируемую минимальную зарплату, нужно бороться с эксплуатацией, говорить о возрождении старых рабочих пригородов-«фобуров».
Почти ничего в программе нет и по поводу экологических проблем. Правительство Саркози не выполнило большинства своих обещаний по поводу экологии, сделанных на Гренейской конференции 2007 года. 40 лет социалисты упрекают экологистов из партии Зелёных в невнимании к социальной справедливости. Сейчас Зелёные приняли много социалистических идей. Они за общественный банк и общую социалистическую модель экономического развития. Социалисты признают, что деградация среды обитания – это реальная проблема, но экологические проблемы, они, очевидно, оставляют Зелёным, надеясь договориться с ними во втором туре голосования.
Генеральный секретарь ФСП Мартин Обри права, когда решила предложить идеи, программу и проект прежде, чем выставлять кандидатов. Бороться с тихой депрессией надо начинать сейчас, не ожидая выборов. Вряд ли связанный с МВФ и Уолл-стрит Стросс-Кан будет предлагать идею Национального банка. Политтехнологи и окружение Стросс-Кана продвигало его кандидатуру как якобы единственного человека, способного оттянуть голоса у правых и центра. Сейчас персональные проблемы соцпартии лишь запутались. Поэтому важно предоставить избирателям и всей Европе ясное и альтернативное видение будущего. Без этого старый и заслуженный европейский социализм никому, по сути, не нужен.
