Беседы о никабе с теми, кто их носит

Михаэль ДОРФМАН

Подготовка статьи «За и против паранджи» привела меня к интересным беседам с тремя замечательными женщинами. То, что они мне рассказали, не часто услышишь от женщин-мусульманок.

Мой друг Айша – адвокат, сотрудник крупной юридической фирмы. Раньше она носила фамилию известной раввинской династии. После изучения арабского языка и культуры, она работала с клиентами в Саудовской Аравии, где встретила своего мужа, приняла его религию, хотя этого от неё и не требовалось. Она носит никаб, что довольно редко в Манхэттене.

— Запрет никаба – это плохо, потому что это ещё одна попытка мужчины навязать женщине свою волю. Если это делается на государственном уровне, да ещё в законодательном порядке, то нарушает не только базисные права человека, но и принципы  демократии. И если кому-то не нравится, как я одеваюсь и что я выбираю, это ещё не повод запрещать мне…

— Я не видел женщин, которых заставляют носить никаб…

— Я американка, и для меня нет проблемы открыть лицо при проверках безопасности, в госучреждениях, банках… Собственно в исламе не просто разрешается, но и требуется подтверждать свою личность в суде. И если даже от меня требуется выполнить какие-то условия для прохождения охраны, это ещё не повод совсем запретить мне делать то, что я делаю….

Я одеваюсь так, как я одеваюсь, потому что это даёт мне силу, это моё оружие в борьбе за мою свободу, за то, чтобы меня принимали такой, какая я есть на самом деле, чтобы меня оценивали за мои мозги и профессиональные качества, а за красивое лицо или сексуальную фигуру. Это освобождает меня от нездоровых диет, от разной косметики и прочего хлама, который современное потребительское общество заставляет нас потреблять.

Мне трудно поверить в то, что Айша много раз бывавшая в Саудовской Аравии и Арабских Эмиратах никогда не встречала женщин, которые носят никаб по принуждению. Однако она верит в то, что говорит.

Амира К. (востоковед из Санкт-Петербурга):

— Уже около 8 лет я езжу на Ближний Восток, хиджаб ношу с 2007 года. Подобие никаба я делала, когда мы ездили в Сирию, в пустыню. Ну, очень было жарко (около 55) и песок летел в глаза и лицо. Я против никаба в том случае, когда это граничит с абсурдом. Например, московские студенты выехали на стажировку в Египет. Там, сами понимаете, возможности для спокойного ношения хиджаба есть. Однако, когда новообращенные мусульманки стали надеть никаб (!), даже идя в столовую, или вызывать полицию по любому поводу (например, мальчики зашли в гости в соседнюю комнату в женском общежитии), это было уже перебором. Да, мальчики были не правы, но решить вопрос можно было с куратором учебной группы, а не натравливать полицию на своих соотечественников. С иностранцами в Египте не церемонятся.

Кстати, в том же Египте был запрет на ношение никаба. Вот по какой причине. Глаза, оставаясь открытыми, притягивают больше внимания. Зеркало души как- никак. В связи с этим, была настоятельная рекомендация либо открывать лицо, либо закрыть полностью — никаб позволяет опустить на лицо ещё одну вуаль. Когда никаб на самом деле даёт защиту, то, с разумной точки зрения, носить его надо. Главное, чтобы ношение не перерастало в абсурдное и слепое следование правилам, как это часто бывает у неофитов, а таковых в российском обществе хватает.

Могу привести высказывание имама Малика. Когда его однажды спросили, почему он не красит бороду хной, как положено по Сунне, имам ответил: «И это всё что вы оставили от Сунны, бороду, покрашенную хной?». Что неофиты поняли в исламе, если никаб становится для них символом и смыслом жизни? В западном обществе никаб не даёт возможности «спрятаться» от окружающих, а наоборот выпячивает твою непохожесть. Хиджаб всё-таки выполняет функцию сокрытия лучше.  В любом случае, личное дело каждого, носить никаб или нет.

Раиса Вергиз (Санкт-Петербург, студентка РГГУ):

— Близко познакомиться с исламом мне довелось несколько лет назад, посещая то, что злые языки обзывают полуподпольными ваххабитскими курсами, а православные назвали бы воскресной школой. Разумеется, никакого криминала — просто чтение Корана и хадисов, дуа, правила таджвида. Глядя на меня, подруги вдруг вспомнили, что они тоже этнические мусульманки и тоже стали посещать мечеть, решив, так сказать, обратиться к корням. Наблюдение за последующими событиями, дало ценную пищу для размышлений.

Вспомнилась подруга-египтянка. Она выросла в Саудовской Аравии, в довольно религиозной семье выходцев из какого-то суданского племени. Египет по сравнению с Саудовской Аравией — оплот свободы и бесконтрольности, поэтому семья усилила свой контроль над девушкой. Замужество здесь — это освобождение для любой девушки, и она стала жить вдалеке от своей семьи, заниматься правозащитной деятельностью. После того, как она развелась, её семья, разумеется, стала проявлять желание забрать её обратно. Чтобы сохранить независимость, она была вынуждена вести себя более религиозно, чем её родственницы, демонстрировать большее благочестие и в одежде, и в поведении. Но на момент моей с ней встречи она уже была неверующей!

В России любят ужасаться тому, как свирепствует феминистическое законодательство в Америке. Особенно популярны истории про то, как добрый человек предложил донести тяжелую сумку, пропустил даму вперёд, открыл перед ней дверь, сказал комплимент или просто восхищённо посмотрел — и его привлекли за домогательства. Оставляя на совести рассказчиков трагический пафос, могу сказать, что взгляд или комплимент действительно могут нарушать границу приватности. В этом скрывается магия никаба для женщины, к нему ведь очень быстро привыкаешь, буквально за 2-3 дня, несмотря на физическое неудобство. Никаб мгновенно очерчивает непреодолимое посторонним поле приватности. Это ощущение, схожее с тем, как если бы ты длительное время находилась на заводе среди работающих станков — и вдруг всё выключилось – и наступила оглушающая тишина.

Такое вот оглушающее отсутствие чужого внимания укутывает женщину. Коварная штука! Снять никаб очень трудно, это всё равно что инвалиду выходить на боксёрский ринг, где ему не будут делать скидок. Но тут есть ещё одна тонкость. Дело в том, что сексуальным домогательствам в арабских странах чаще всего подвергаются не женщины без платков, а, наоборот, по восходящей: без платков — в хиджабах — в никабах.

То есть на самом деле, никаб как «защитник женщин» неэффективен даже в исламских обществах. Никаб не учит уважать женщину. Нет, он не более чем маркер: «Не нападай на меня, я – слабая». Чем более открыто одевается женщина, тем более высокий статус занимает её семья, тем больше вероятность жесткого отпора с её стороны, тем менее она подходит на роль жертвы.

Часто, поминая никаб и хиджаб, многие обходят вниманием абайи, и зря. Да, никаб заметнее, публичнее, но функционально он мало отличается от больших очков. Основная же роль в установлении власти над женщиной принадлежит абайе. Абайя — это такой мешок с прорезью для головы. И опасность его не в том, что он скрадывает очертания фигуры, а в том, что он фактически связывает тело. В абайе невозможно быстро ходить, тем более бегать или прыгать, в абайе трудно ходить прямо. Абайя сама собой навязывает телу режим «правильного», приличного, достойного движения, манер, поведения.

Для меня, да и для любого, кто занимался танцами или спортом, очевидно, насколько непосредственна связь между телом и мозгами. Подбери человеку хорошую обувь, расправь плечи, заставь улыбнуться — и это уже другой человек. Но что вырастет из того, кто с детства приучен сутулиться, коверкать походку, избегать движения, смотреть вниз?

Знакомая рассказала про любопытный эмиратский обычай обеспеченного класса. В под­рост­ковом возрасте де­вуш­ка наде­ва­ет мас­ку-клюв и носит её всю жизнь. А ма­те­ри се­мейств пе­ре­ста­ют хо­дить. В знак осо­бо­го ста­ту­са и осо­бо­го к ней ува­же­ния, её, здо­ро­вую (и в клюве), везде возят на ин­ва­лид­ном крес­ле. Её обязанность — только рожать, остальное, в том числе воспитание, её не касается. Как мне кажется, ношение абайи и культивации соответствующей культуры движения стоит в одном ряду со славным древним обычаем бинтования ножек.

Что касается добровольности следования обычаям, то вспомнился один случай. У одной знакомой женщины муж был прогрессивным, и поэтому они не стали обрезать свою дочь. И где-то в младших классах девочка сама себя покалечила ножницами — её, «нечистую», затравили одноклассницы. Формально, решение девочка приняла добровольно.

Если пройтись по улицам Каира, то бросается в глаза противоречие в одежде местных молодых девушек. Да, хиджаб на месте, аурат прикрыт. Но тело закрыто тонкими обтягивающими водолазками кричащих цветов, на лице несколько слоёв ужасного макияжа, подчёркнуто громкий смех. Видно, как эти девчушки пытаются привлечь к себе внимание, как пытаются обойти ограничения этих внешних атрибутов благочестия, как они стремятся к тому же, к чему стремится любой подросток в любой стране в таком возрасте. Но кого ни спросишь, любая будет яростно доказывать, что носит хиджаб по своему решению, что никто её не заставляет, что она против Америки и американских ценностей и т.п.

Эти девочки не заговорят даже не потому, что у них нет права голоса или их никто не слушает. Они немые, у них нет языка, на котором они посмеют противопоставить себя общепринятым нормам. И пресловутый французский закон гуманен именно к таким детям, кто не посмеет ни то что пойти против семьей, но даже подумать о необходимости отстаивать свою независимость. То есть закон посягает не столько на религиозное самоопределение, сколько на власть родителей над детьми, абсолютность которой утверждается Кораном.

Свободный выбор — это удел экономически свободных индивидов. Для про­чих же будет закон об­ще­ствен­но­го мне­ния (род­ствен­ни­ков, со­се­дей, зна­ко­мых): раз тебе можно но­сить хи­джаб, то по­че­му же не но­сишь? Слаба верой? А ты слы­ша­ла, что та­кая-то жен­щи­на – бо­га­тая, юрист – его носит? Если она носит, что же тебе ме­ша­ет де­лать так же?

Ещё один момент, важный, как мне кажется. Никаб — отнюдь не традиционная одежда. Этому «извечному исламскому атрибуту» не более чем 20-30 лет, что заметно по старым фильмам, фотографиям. До начала «нефтяного ислама» никаб носила только городская беднота: ни в деревнях, ни более-менее обеспеченные горожане его не носили. Более того, до сих пор в арабском мире отношение к никабу отличается некой двойственностью, поскольку никаб — это униформа дешёвых проституток, по понятным причинам стремящихся сохранить инкогнито.

Характерный пример отношения к никабу — Американский университет в Каире. В нём запрещено носить длинные юбки и хиджабы. И этот запрет воспринимается и учащимися, и их родителями просто как элемент дресс-кода, а не посягательство на личную свободу или вероисповедание.

Но с подъёмом монархий в районе Персидского залива произошло занимательнейшее явление. Ислам в неарабских странах стал модным. Только этим я могу объяснить, что в нашем гламурном вузе на моей памяти уже 3 девушки приняли ислам. Причем девушки, которых преподаватели не различали вплоть до 3-его курса — все три были обеспеченными блондинками, все три вышли в мир прямиком из анекдотов про блондинок, у всех трёх смыслом жизни был шоппинг и шмотки. Все три ходили в никабе не только в арабских странах, но пытались носить его и в Москве, чем несказанно гордились. Мне повезло получить у одной из них ответ, искренний и по-детски непосредственный: «Приняла ислам, чтобы отличаться от остального быдла». С особым придыханием они рассказывают про Саудовскую Аравию, где у женщин нет никаких обязанностей, кроме шоппинга.

И когда я сейчас вижу в новостях, что убитые фэсбешниками боевики собирались издавать глянцевый журнал для ваххабиток, я не удивляюсь. Никаб, ислам, ваххабизм в неарабском мире перестали быть протестом — слишком большие за ними стоят деньги. Никаб стал модным трендом. Опубликуй я эти материалы, то название им дала бы «Почти как люди», но это, наверное, не совсем политкорректно.