Дмитрий ЖВАНИЯ
Откровенно говоря, я думал, что постмодернистские переосмысления русской революции 1917 года и большевистского режима остались в прошлом. Но нет! На экраны выходит фильм «Ангелы революции» режиссёра Алексея Федорченко, известного широкой публике по довольно занудной картине «Овсянки» (2010). «Ангелы революции» уже успели выстрелить на фестивалях: в Риме, в Таллине, на сочинском «Кинотавре», в Гётеборге. На «Кинотавре» картина Федорченко удостоилась приза «За лучшую режиссуру».
«Четверо друзей — поэт, актёр, художник и кинорежиссёр-примитивист — юные максималисты, ищут в молодой советской власти воплощение своих мечтаний и надежд. Революция бурлит, как бутылка с яблочным вином: служебные собаки с крыльями и картошка в виде сердца, весёлый нарком здравоохранения Семашко и грустные ангелы, любовь к Государю и любовь к секретарше Аннушке, расстрелы и беременности — всё переплавилось и сплелось! Мечты друзей не сбудутся. Очень скоро по ним пройдётся катком наша История. Но пока герои живут Грядущим и Любовью…» — так о фильме рассказывает сайт «Кинопоиск». «Революция бурлит, как бутылка с яблочным вином» — какой смачный образ! До этого я ещё не встречал сравнения революции с сидром.
Наверное, постмодернистская ирония и игра лучше обличительного пафоса, которым, например, переполнен фильм Александра Рогожкина «Чекист» (1992), или, наоборот, — пафоса героического, как в фильме «Коммунист» Юлия Райзмана (1957). Нет! Всё же героический пафос лучше. Лента Рогожкина должна очень нравиться некрофилам по причине большого обилия в кадре мёртвых голых тел. Да и любители ню тоже должны быть довольны этой картиной: ведь в кадре живые голые, которые по воле Рогожкина мёртвыми притворились — понарошечные мёртвые. А вот «Коммунист» Райзмана — кино о будничном подвиге. Точнее — о подвижничестве, пусть и ограниченном очень небольшими временными рамками. Главный герой этой картины, Василий Губанов, не делает ничего сверхъестественного. Он просто повёл себя так, как и должен был себя повести активист авангардной партии в тех обстоятельствах.
В последнем фильме Федорченко мы видим, как эмиссары Советской власти поехали с культурно-просветительской миссией к хантам, дабы попытаться остановить знаменитое Казымское восстание эстетическими способами. Автор одной из рецензий Антон Долин считает, что «Ангелы революции» — это историко-культурная экзотика, поданная в виде «нахальной, на грани фола, спекуляцией на романтически-революционные темы, где в постмодернистском хороводе закружатся Бабель и Пильняк, Платонов и Ремизов, Малевич и Филонов, Термен и Мосолов, а ещё Митта, Панфилов, Михалков и другие послевоенные певцы красного террора».
«Порой пугающее нас, но и возбуждающее тоже, причудливое разнообразие мира — даже так называемого русского мира, заключённого в географических границах России, — не мешает авторам (картины — Д. Ж.) структурировать его во внятном, увлекательном сюжете, герои которого, комиссары в пыльных шлемах, полны решимости переустроить вселенную и добиться победы мировой революции. Их амбиция — завоевание неба», — делится своими мыслями Долин. По его мнению Долина, «Ангелы революции» — лучшая картина Федорченко. Я не хочу опровергать это мнение. Пусть так. Как минимум — «Ангелы революции» динамичней тягучих «Овсянок».
Меня заботит другое: зачем нужны эти «спекуляции» на раннесоветском наследии, а частности, на раннем советском авангардизме? Это не риторический вопрос. Я действительно хочу разобраться. Что-то мне подсказывает, что это делается для того, чтобы, высмеивая на эстетский манер воодушевлённых революцией людей, утвердить мысль о благе «патологической нормальности».
Командир отряда Полина Шнайдер в исполнении Дарьи Екамасовой (по мнению Долина, эта роль «сочно-гротескная и при этом неизбывно трогательная») ещё девочкой расстреляла из револьвера ангелочков с именинного торта, а потом приделывала крылья к домашним собакам для съемок первой кинорекламы советского дирижаблестроения.
Каждый из членов отряда Шнайдер одержим какой-то своей идеей-фикс. Один работает над созданием симфонии заводских гудков (кстати говоря, Арсений Авраамов написал «Симфонию гудков в 1922-м, в Италии похожими опытами занимался футурист Луиджи Руссоло), другой, считая, что Иуда Искариот — первый революционер, хочет создать его изваяние, третий разрабатывает универсальные крематории для покойников молодой Советской республики. Вся эта компания сшила воздушный шар из звериных шкур с надписью «Наркомнебо».
Да, амбиция этого коллектива — завоевание неба. Они играют своими жизнями, а заодно и чужими. Они — живут рискуя. И именно эта небесная амбиция в фильме высмеивается. Делается это с претензией на некое философствование: мечты революционеров сталкиваются с «шаманской правдой» хантов. «Шаманская правда» — это что-то типа весной истины. Против которой не попрёшь… В такой вот завуалированной форме побеждает старый-добрый здравый смысл… На самом деле мысль очень заезженная, особенно в России за последние 25 лет: за мечты романтиков вначале платят простые люди, а потом и сами романтики расплачиваются за свои мечты — часто кровью. Да — так и есть. И что? Не мечтать теперь больше? Стране героев, стране мечтателей, стране учёных четверть века назад сказали «Прощай», но это не значит, что мечтать в принципе вредно.
«Почти на таком же воздушном шаре уже пытался покорить небо чудак из “Андрея Рублёва”, лет эдак (если верить Тарковскому) шестьсот назад. А шар и ныне там. Что тут скажешь, мы всё-таки не ангелы, а небо — не наше», — выдаёт банальности рецензент Олег Долин. Да, мы не ангелы. А если и ангелы, то падшие. Но если бы люди не стремились в небо («Мне бы в небо: здесь я был, а там я не был»), если бы семья человеческая не порождала чудаков, мы бы до сих пор ездили на телегах, как современники Андрея Рублёва. Да и тот же Рублёв о небе мечтал. Иначе бы он написал такие иконы — с небесным светом.
А Федорченко… Федорченко, наверное, в свои 49 лет устал мечтать о небе. И вот решил глубокомысленно посмеяться над мечтателями. Ведь свой дебютный фильм он снял о космосе. Речь о его картине «Первые на Луне» (2004), в котором псевдодокументальным языком рассказывается о строго засекреченной попытке сталинских соколов долететь до Луны.
С другой стороны, может быть, Федорченко разговаривает не с нами? Ведь вся эта экзотика, как большевистская, так и ханте-мансийская, должна с интересом восприниматься западной фестивальной публикой. Во всяком случае, на римском фестивале Алексей Федорченко удостоился специального приза — «Марка Аврелия будущего». Художественный руководитель этого фестиваля, критик и киновед Марко Мюллер назвал Федорченко «совершенно оригинальной фигурой в современном российском кинематографе третьего тысячелетия»… Однако во всей этой философскости и тарковщине чувствуется… провинционализм. Как нашего кино в целом, так и создателей «Ангелов революции» в частности: Федорченко работает в Екатеринбурге, а Денис Осокин, в соавторстве с которым Федорченко написал уже третий сценарий, живёт в Казани..
Если задача Федорченко продать русское искусство на Запад, то этот текст я написал зря — напрасно потратил время.
Так или иначе, фильм Федорченко посмотреть надо. Почему нет? Язык фильма действительно весьма оригинальный. «Это и смесь документалистики с псевдодокументалистикой, и превращение драматического фильма в тонкую комедию», — совершенно точно оценил метод Федорченко синьор Мюллер.
30 октября в петербургском киноцентре «Родина» состоится предпремьерный показ «Ангелов революции» для представителей СМИ (начало в 11 часов), 31 октября в 19:00 в «Родине» начнётся ещё один спецпоказ, после которого состоится встреча с Алексеем Федорченко. Пора готовить вопросы Аврелию будущего.
Трейлер «Ангелов революции»:
