Один мой приятель к сорока годам озаботился вдруг своим здоровьем. Для начала он купил книгу. Я открыл этот шедевр оздоровительной литературы на главе, посвящённой алкоголю. Автору казалось, что он разоблачает предрассудки по поводу спиртных напитков. Он пытался убедить меня, что алкоголь не согревает на морозе, не способствует общению и не снимает напряжение. Напрасный труд!
Я-то знаю, что алкоголь согревает, способствует и расслабляет. Иногда даже слишком. Вот в этом-то «слишком» и кроется проблема, а вовсе не в напитках как таковых. На абсолютное вселенское зло алкоголь явно не тянет, как и любая другая вещь в этом подлунном мире. Я посоветовал приятелю выбросить эту вредную книгу. Автор оздоровительной брошюры пошёл по пути типичного агитатора. Он решил упростить ситуацию ради пущего пропагандистского эффекта, а получилась банальная ложь. После неё другие вполне достоверные аргументы о «белой горячке», преступности, разрушенных семьях и недоразвитых детях кажутся уже не столь убедительными.
Вот и законодатели наши никак не могут определиться в своём отношении к алкоголизму. Казалось бы, сделаны первые шаги к преодолению этой русской напасти. Но все эти меры принимают уродливые формы. «Запрещено продавать крепкие напитки по ночам? Будем догоняться пивасиком!». «Запрещают продавать по ночам пиво? Значит, надо затариться накануне поосновательнее. Не обязательно же всё выпивать, правда?» Впрочем, в ближайшей круглосуточной лавочке знакомая продавщица Гульнара продаст всё что угодно и когда угодно. Прижмут Гульнару — появятся таксисты и «пьяные углы». Есть ещё выход – аренда алкоголя. Всё по закону. Жаждущий спиртного гражданин арендует бутылку и оставляет в залог определённую сумму денег. По договору деньги остаются у фирмы, если «арендатор» не возвращает напиток до девяти часов утра. Несмотря на то, что правила торговли, казалось бы, для всех продавцов одни, у каждого магазина своя трактовка закона. Одни из них уже давно прекратили продажу по ночам спиртных напитков выше пяти градусов. В то же время рядом большой и видный супермаркет продаёт любое пиво выше и ниже пяти «оборотов». А в лавочке за углом совершенно открыто можно купить любое вино, но водку или коньяк там не отпустят. Губернатор Кировской области Никита Белых сам предложил горожанам пить пиво на улицах, завернув предварительно бутылки в бумажные пакеты. Народ стал активно пользоваться советом своего губернатора, хотя бумажный камуфляж на полицмейстеров действует не всегда. Поэтому граждане заворачивают бутылки в пакеты и вдобавок прячутся на всякий случай от посторонних глаз.
На алкогольном примере хорошо видно, какой хаос и неразбериху привносит в жизнь стремление жёстко её регламентировать. Люди, которым за сорок, ещё помнят антиалкогольные эксперименты перестроечной эпохи с дикими очередями, где за бутылку шампанского можно было лишиться жизни, с «пьяными углами», где продавали водку, разбавленную ацетоном (водой нельзя было бодяжить, чтобы пузырьки в жидкости закручивались определённым образом). К чему это привело? Появились свои родные мафиози, поднявшиеся на бутлегерстве. С прилавков пропали парфюмерные «напитки» в виде одеколонов и лосьонов, а также дрожжи и сахар. В нагнетании социальной напряжённости антиалкогольные меры тоже не последнюю роль играют. После введения «сухого закона» в 1914 году Российская империя продержалась три года, после объявления «полусухой» Перестройки советская власть протянула пять лет.
Может быть, нынешние российские правители помнят об этом, поэтому не форсируют борьбу с «зелёным змием», перекладывая ответственность за это дело в основном на своих наместников. Сейчас резкое ужесточение антиалкогольной кампании было бы только на руку оппозиции. Того и гляди, и Нижний Тагил, включая бравых рабочих «Уралвагонзавода», на улицы выйдет с акциями протеста.
Но не водкой единой жив человек. И помимо неё есть что позапрещать: ходить в масках, демонстрировать сексуальную ориентацию, кучковаться на улицах городов без высочайшего соизволения, добровольно помогать страждущим. От министра культуры Владимира Мединского раздаются призывы закрыть телепрограмму «Спокойной ночи, малыши» как «атавизм советского информационного поля», а депутат петербургского ЗакСа от «ЕдРа» Виталий Милонов требует ликвидировать телеканал “MTV”. Тот же самый господин Милонов, не удовлетворившись славой «главного антигея», готовит закон, ограждающий школьников от пропаганды атеизма. Невольно закрадывается подозрение, что этот депутат – «засланный казачок» из протестного лагеря. Он делает всё, чтобы довести до абсурда запретительную деятельность законодателей. Сейчас готовится к рассмотрению закон о нравственности, который включает в себя, помимо всего прочего, запрет на ношение в Петербурге шортов, «шлёпок» и миниюбок.
Запреты стали трендом нынешнего политического сезона. Сложно вспомнить, чтобы нам так много всего запрещали открыто или завуалировано в виде чудовищных штрафов, например, или статуса «иностранных агентов». Некоторые оппозиционеры находят в этом проявление страха власти перед народом. Это верно только отчасти. Снизу в России тоже выработался социальный запрос на запреты, вызванный страхом общества перед самим собой. Именно на этот запрос, скорее всего, и реагирует Виталий Милонов. Похоже, он больше других петербургских «единороссов» озабочен самопиаром. Он понимает, что очередная запретительная инициатива – лучший способ привлечь внимание к собственной персоне.
Россиянам неуютно и тревожно жить друг с другом, поэтому они надеются всевозможными ограничениями создать для себя более комфортные условия жизни. Они с надеждой смотрят на правителей, потому что в глазах россиян власть – это свобода запрещать. Сколько возмущения вызвала у граждан попытка либерализации паспортной системы! И ведь речь-то шла не об отмене прописки или переходе на уведомительный её режим, а только лишь о том, чтобы можно было посылать заявку на регистрацию по почте, а не толкаться в очередях. Даже введение такой мизерной поблажки не смог переварить великий русский народ.
К чему приводят запреты? К тому, что граждане живут не там, где зарегистрированы и не там, где прописаны и, чаще всего, не там, где хотят. Моя подруга опасается выходить на улицу под радужным зонтиком, чтобы её не обвинили в педофилии и пропаганде ЛГБТ, а из книжных магазинов под предлогом борьбы с наркоманией изымают книги Олдоса Хаксли, Шарля Бодлера, Ирвина Уэлша, Уильяма Берроуза, Хантера С. Томпсона, фантаста Филиппа Дика.
Понятно, что наркомания – больная тема, но не превратилась ли она в такую насущную проблему именно благодаря борьбе с ней? Когда моя мать вспоминает своё деревенское детство, она рассказывает, как они с ребятнёй слизывали маковые росинки и засыпали, ели конопляные зёрнышки и веселились. Я сам видел, как мой дед каждое утро собирал «опиво» с маковых головок у себя в огороде. Для него это было лекарство от астмы. Люди всегда жили среди наркотиков, знали о них, но наркоманами не становились. Бороться с растениями так же глупо, как запрещать солнечное затмение. Конопля свободно растёт на пустырях в половине российских городов. Чтобы схлопотать обвинение в хранении наркотиков, достаточно набрать на обочине букет этой сорной травы. Всё это мало похоже на порядок. Год назад глобальная комиссия ООН наконец-то сообразила, что потребление наркотиков растёт по мере ужесточения борьбы с ними. Вся эта борьба только на руку мафиозным структурам. В своём докладе эксперты призвали начать легализацию наркотиков.
Когда болезнь настолько запущена, сложно поверить, что недуг вызван неправильным лечением. Я был знаком с двумя чуть было не сторчавшимися наркоманами. Один завязал сразу, как только у него появилась своя столярная мастерская, о которой он давно мечтал. Другая бросила колоться после рождения ребёнка. Их спасли искренний интерес, надежда на скорые перемены в жизни, связи с близкими людьми. И никто из них не верит в действенность насильственного «переламывания» наркоманов по методу Евгения Ройзмана, который у нас в героях ходит. Мне лично его деятельность представляется чрезвычайно сомнительной.
Совсем без запретов, конечно, не обойтись, но к ним надо относиться как к крайней мере. Запреты подобны ампутации. Зуд – это не повод сдирать с себя кожу, а гильотина – не лучшее средство от перхоти. Такие меры причинят ещё больше страданий или смерть социального организма. Кроме того, обилие ограничений свидетельствует об инфантильности общества. А может быть, оно себя таким видит. Или хочет видеть.
Не затянулось ли наше социальное детство? Пора бы уже повзрослеть. Иначе мы никогда не научимся самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Тотальный контроль «предосудительных» проявлений жизни не позволяет обществу выработать своеобразные антитела для борьбы с социальными изъянами. Так, например, в ответ на «отвязные девяностые» среди молодёжи сама собой, безо всяких указаний сверху, возникает мода на трезвость, экстремальный спорт и здоровое питание.
Правда, можно пойти и другим путём – путём Виталия Милонова: запретить футбол как рассадник хулиганства, фастфуд как причину ожирения, автомобили как орудие убийства и загрязнения окружающей среды и русский шансон как пропаганду криминального образа жизни. Но в первую очередь следует закрыть доступ к такому чрезвычайно вредному и опасному явлению как интернет. Когда сто миллионов пользователей «ВКонтакте» не найдут свои любимые странички, они выйдут на улицы и сметут любые преграды на своём пути.
ЗЫ. О себе. Не гей, не курю, наркотиков не употребляю, платными интимными услугами не пользуюсь. Но меня радует, когда я слышу о легализации этих и других проявлений человеческой жизни, признанных предосудительными. А вот выпить не откажусь. За торжество здравого смысла над социальными фобиями. Потому что страх – плохой советчик.
