Есть у многих ведущих российских партий интересное свойство. Их названия часто носят характер пожеланий. Была при царском режиме в Российской Империи социал-демократическая партия. Как только она пришла к власти и провозгласила триумфальное шествие советской власти, социал-демократы сразу же переименовались в коммунистов. Название это ничего не говорит о принципах и стратегии партийной борьбы. Оно указывает только на представления об идеальной разновидности социальной формации, то есть о коммунизме. То же самое можно сказать и о предшественниках РСДРП. «Народная воля» и «Земля и воля» возникли в те времена, когда и о земле и о воле крестьяне могли только мечтать. Есть и современные продолжатели этой традиции. О справедливой России нам остаётся лишь вздыхать. То же самое можно сказать и о России единой. Это как и с коммунизмом – не что иное, как благое пожелание: «Эх, вот бы наша страна стала справедливой и единой!»
Идеологический глобализм
Эта странная особенность наименований распространена, но не обязательна. Были же, в конце концов, социалисты-революционеры, которые в названии партии указали не только на социалистическую идеологию, но и на революционный метод её достижения. В наше время есть «Яблоко». Изначально это название представляло аббревиатуру из фамилий её основателей, но об этом сейчас никто не вспоминает, и теперь оно фактически указывает только на фрукт. Такой несерьёзный подход к наименованию даже несколько подкупает, но, по сути, она вместе с другими нашими ведущими партиями относится к гигантам политического мира, идеологическим мастодонтам.
Гигантизм в данном случае заключается не в числе сторонников, а в претензиях. Такие партии – это прошлый век. Какие задачи в двадцатом столетии ставили в России политические силы? Грандиозное переустройство жизни. Вся их деятельность подчинялась какой-либо глобальной идеологии. Это могло быть строительство социализма, коммунизма, капитализма, гуманизма или либерализма. Даже некоторые анархисты не могли избавиться от стереотипов и представляли свой идеал как некую разновидность «безвластного общественного строя». Конечно, у людей должна быть манящая перспектива перед глазами, но у каждой такой предельно идеологизированной организации есть подвох. Сторонникам той или иной партии приходится принимать её установки целым пакетом. Допустим, человеку симпатичны коммунистические идеалы, но не прельщает атеизм, или дедушку у него во время сталинских репрессий расстреляли. И ему как-то неловко маршировать под портретами Иосифа Джугашвили. Другой гражданин страстно жаждет упорядочить миграционные потоки в Россию, но в нагрузку ему приходится толкаться в компании гопников, выкидывающих «зиги» и принимать на веру сомнительные исторические теории о Гиперборее, всемирных жидомасонских заговорах и другие псевдонаучные завиральные идеи.
Нет никакой «большой» идеологии, в которую могли вписаться жизненные представления одного, отдельно взятого гражданина. Участвуя в партийной жизни, каждый человек должен пожертвовать частью своих убеждений «на благо общего дела». Перефразируя утверждение Карла Поппера о том, что все люди — философы, можно сказать, что каждый человек – сам себе идеолог. И чем меньше он будет испытывать идеологического давления извне, тем здоровей будет. Идеология отдельно взятого человека может показаться примитивной, наподобие «все бабы – бл*ди», «все мужики – гады» или «надо взять от жизни всё», а может быть крайне замысловатой, зыбкой и запутанной. Но эти идейные воззрения основаны на жизненном опыте человека. Опыт вкупе с сообразительностью дадут человеку больше, чем самая красивая теория, внедрённая в его сознание извне. Навязанные идеи отлетают, как струпья с подсыхающей болячки. Мы сами были свидетелями того, как быстро были отброшены людьми советские идеалы интернационализма, солидарности и нестяжания, как только выяснилось, что следовать им не обязательно. Поначалу казалось даже, что новые члены общества потребления испытали облегчение, избавившись от груза ответственности за мир во всём мире. Только сейчас эти идеи опять начинают заполнять головы. Это происходит потому, что они становятся частью жизненной стратегии и личных убеждений людей. И что особенно важно – принципы принято воплощать в конкретные дела. Здравый смысл и избыток сил, а не идеология, порождают волонтёрские акции. В этом их принципиальное отличие от коммунистических субботников.
Партиатизм
Идеи имеют свойство подставлять своих носителей. Они указывают на то, чего не существует в реальности. Никто не проводил лабораторные опыты над капитализмом и не общался с пролетариатом. В природе не существует «капитализма», «социализма», «буржуазии» и «пролетариата». Нельзя забывать, что всё это лишь обобщения, рабочие термины, которые упрощают действительность до неузнаваемости. Существует только многообразие ситуаций и личностей, которые не повторяются в точности и меняются беспрерывно. А преданность идеям часто оборачивается предательством жизненных принципов. По сути дела, идеи напоминают бесплотные призраки. Страшные сказки и фильмы ужасов предупреждают, насколько вероломными оказываются привидения. Нельзя им служить.
Одним из самых распространённых заблуждений, отвлекающих людей от реальных проблем, тот же Карл Поппер считает историцизм. «Прослеживая развитие историцизма, я обнаружил, что столь распространённая среди наших интеллектуальных лидеров склонность к историческим пророчествам обусловлена разными причинами. Всегда лестно считать себя принадлежащим к ограниченному кругу посвящённых и наделённых необычной способностью предсказывать ход истории. Кроме того, распространено мнение, что интеллектуальные вожди обязаны обладать способностями к предсказанию и что отсутствие этих способностей грозит отлучением от касты. Вместе с тем, опасность того, что их разоблачат как шарлатанов, очень невелика — всегда можно сказать, что никому не возбраняется делать менее исчерпывающие предсказания и что границы между последними и пророчествами жёстко не определены.
Однако иногда сторонники историцистских воззрений руководствуются другими, более глубокими мотивами. Те, кто пророчествует о приближении Царства Божия и конца света, обычно выражают глубокую неудовлетворенность существующей ситуацией. Их мечты действительно могут дать надежду и ободрение тем, кому сегодня очень трудно. Однако мы должны понимать и то, что их влияние способно заслонить от нас повседневные задачи общественной жизни».
А вот с этого места давайте подробнее. Для крупных партий с их глобальными идеологиями повседневные задачи общественной жизни – только средство для достижения их грандиозных программ-максимумов по преобразованию мира. Их призрачные идеологии требуют преданности и жертв. И вот уже оказывается, что не партия призвана облегчать людям жизнь, а люди должны партии. Возникает эффект этакого партийного патриотизма – партиатизм.
Смарт-политика
В результате декабрьских протестных выступлений некоторые политические силы и лидеры, похоже, решили, будто граждане вышли на улицы защищать их интересы. Между тем, первые несанкционированные выступления были похожи, скорее, на волонтёрскую акцию по наведению порядка на избирательных участках. Обиженные кандидаты были только поводом для таких политических субботников. Я слышал от многих участников несанционированных акций 4, 5 и 6 декабря 2011 года опасения, что партии и их лидеры попытаются оседлать использовать волну в своих целях. В обществе зреет здоровое недоверие к политическим деятелям. Возникает понимание, что граждане им ничего не должны. Не человек — для партии, а партия – для человека.
Попутно исподволь в последние годы вызревали образцы новых политических организаций. Это – нечто среднее между партиями в привычном понимании этого слова и общественными организациями. Они не навязывают глобальных идеологий. Они призваны решать конкретные задачи. Самые заметные примеры – «Зелёные» и Пиратская партия. Конечно, обе они имеют некоторый левацкий уклон, но цели их очерчены точно. У одной – сохранение биологического разнообразия, и как следствие — оздоровление населения, у другой – защита интересов пользователей интернета и изменение принципов авторского права. Сторонники этих партий борются не за вселенское счастье, всеобщее братство или другую какую-нибудь абстракцию, а за право скачивать интересный контент или устранить угрозу, исходящую от атомной энергетики. Возможно, это – самые перспективные разновидности партий в наше время. К счастью, я совсем не оригинален в этом открытии. Во время дискуссий на Чистых прудах в мае этого года была весьма популярна тема политики малых дел. Я узнал даже, как это называется – смарт-политика.
Партии нового типа представляются мне подобием сообществ в социальных сетях. Они возникают по мере надобности для решения конкретных вопросов и распадаются, как только проблема благополучно разрешается. Политическая система стала бы похожа на операционную систему с открытым кодом, которую каждый пользователь может подстраивать под себя, выбирая для своих нужд самые актуальные опции. Если закон, упрощающий регистрацию партий, не задвинут обратно, таких организаций возникнет немало. Не стоит снисходительно потешаться над всевозможными субтропическими, казачьими, пивными, пиратскими партиями, партией социальных сетей и им подобными. Они имеют все шансы стать популярным трендом в следующем политическом сезоне.
Конечно, появление смарт-политики не отменит партии с «призрачными» идеологиями счастья, свобод и довольства. Так что ж… пусть будут. Подобно медиумам, хиромантам и заклинателям духов, они придавали бы жизни особенное эстетическое очарование, а людям – утешение в минуты скорби и отчаяния. Главное, чтобы они больше не требовали раболепного поклонения и жертв во славу своих эфемерных умопостроений.
