Андрей «Куба» КРАВЧЕНКО: «В Читу меня привезли в наручниках. Как декабриста!»

В Чите судят музыканта и социального активиста за предполагаемое избиение ультраправых

Александр ЛИТОЙ

Андрей «Куба» Кравченко, близкий к анархистам активист из Читы, успел прославиться. И как перспективный исполнитель хип-хопа, и как обвиняемый по пока не частым для России уголовным делам – об избиениях ультраправых. В конце апреля читинские оперативники (хотя дело-то всего лишь о драке, и вообще не понятно, была ли эта драка на самом деле) не поленились приехать за «Кубой» в Москву, задержать его и доставить в Читу. Андрей находился под подпиской о невыезде, сейчас суд в самом разгаре.

— Расскажи немного о себе

— Я обычный парень с рабочих окраин. Стараюсь жить по совести, активно занимаюсь хип-хопом сейчас, на футбол иногда хожу, раньше светился на всяких крутых социальных инициативах – эколагерях и тому подобных штуках. С недавних пор меня назначили экстремистом – заковали в наручники и на самолёте сослали в Сибирь в сопровождении двух полицейских – с таких раскладов очень остро стоит вопрос и для меня – кто же я такой? Если мне оказывают такие почести…

— В связи с чем тебя зачислили в экстремисты?

— Пра­во­охра­ни­тель­ные ор­га­ны сами ис­кус­ствен­но со­зда­ют экс­тре­ми­стов – был че­ло­век, ходил на фут­бол, му­зы­ку ис­пол­нял, бо­рол­ся за права людей, сту­ден­че­ский проф­со­юз ор­га­ни­зо­вы­вал, а потом в один пре­крас­ный мо­мент – хлоп! И ты Экс­тре­мист! Вот когда по­па­да­ешь сам (или кто-то из близ­ких) в такую си­ту­а­цию – вот то­гда-то и по­ни­ма­ешь, как всё ра­бо­та­ет на самом деле. Они не дают тебе легальных способов заявить о себе. Что потом остаётся, сами понимаете – вот поэтому всё вокруг и кипит. Им не нужны люди, шатающиеся по лесам и протестующие против ввоза отходов на их родную землю… Но появляются потом другие люди, шатающиеся по лесам, но уже совсем с другими намерениями…

— А кто потерпевший по твоему делу?

— Потерпевшими по моему делу являются очень хорошие ребята. Другое определение сложно подобрать, так как если я скажу о них то, что думаю, то они на меня ещё одно заявление напишут, для них это нормально. Один из потерпевших – Семён Мурзин – на данный момент он проходит по своему уголовному делу, в котором у него куча статей, одна из которых – разжигание межнациональной розни. У второго брат за убийство на этой же почве сидит: а теперь этих ребят защищает закон.

— Как велось расследование?

— Дело расследовалось очень круто: недавно в разгар суда нашлась «утерянная» бумага о прекращении уголовного дела, следователю был вынесен строгий выговор, но суд всё равно продолжается… Интересные моменты были и с обысками – обыскивали почти всех моих знакомых, забирали хозяйственные вещи – приписывали к делу. Одного парня просто ввели в отделение через чёрный вход – продержали дольше обычного – ну и получили «нужные» показания, естественно… Арестовывали меня тоже очень весело – составили протокол по выдуманному нарушению общественного порядка: то есть оперативники из родной Читы случайно задержали меня на улице возле моего университета в Москве, когда я якобы нарушал общественный порядок. Потом меня самолётом отправили в наручниках в Сибирь. Как декабриста! А если учесть дату, когда происходили события, описанные в уголовном деле, то я получаюсь теперь «сентябрист».

-На каком основании твоё дело прекращали?

— Есть бумага с показаниями потерпевших, что их избили полицейские, да и потерпевшие не выходили на контакт со следствием. Кроме того, непонятно, какие у них претензии вообще были, и были ли повреждения вообще. Эту бумагу благополучно потеряли при следствии, и только недавно нашли.

— Что ты конкретно, по версии следователей, сделал потерпевшим?

— По версии след­ствия, после фут­боль­но­го матча про­изо­шла по­та­сов­ка, в ко­то­рой по­вре­жде­ния по­лу­чи­ли участ­ни­ки мест­но­го на­цист­ско­го дви­же­ния, при­чём во­ору­жён­ные но­жа­ми. Нам тут же вме­ни­ли по­ли­ти­ку – мол, бить таких вот пар­ней можно толь­ко по идео­ло­ги­че­ским убеж­де­ни­ям, изъ­яли бан­нер с на­зва­ние клуба. Дошло до аб­сур­да — стали чуть ли не ме­рить ли­ней­кой ба­кен­бар­ды – так как но­ше­ние ба­кен­бар­дов, по вер­сии след­ствия, тоже про­яв­ле­ние радикализма.

— Как проходит суд?

— Суд проходит медленно, но верно. Потерпевший Мурзин, к примеру, явился туда с ножом, по ходу исполняя вскидывание руки к небу – а судят меня…

— Чем ты занимался в Москве?

— В Москве большую часть времени отдавал музыке – сейчас уже готов альбом нашей группы «ОПГ 213» (в честь моей статьи и статьи многих ребят, кто также стал жертвой произвола полиции) – на нём будет раскрыта и эта тема… Да много еще чем: учился в ВУЗе – как раз на госэкзаменах меня и арестовали, сдать не удалось…

— А в Чите?

— В основном делали хардкор\хип-хоп концерты, на которых собирали средства для помощи детским домам и бездомным. Памятный эколагерь я посетил в 2007 под Ангарском, против переработки ядерных отходов на местном комбинате. (Ночью 21 июля 2007 года на эко­ло­ги­че­ский ла­герь под Ан­гар­ском на бе­ре­гу Елов­ско­го за­ли­ва на­па­ли нео­на­ци­сты, во­ору­жён­ные би­та­ми, же­лез­ны­ми пру­тья­ми, но­жа­ми и пнев­ма­ти­че­ским пи­сто­ле­том. В ре­зуль­та­те несколь­ко че­ло­век по­лу­чи­ли тя­жё­лые че­реп­но-моз­го­вые трав­мы и силь­ные ушибы по­зво­ноч­ни­ка, 26-лет­не­го эко­ло­га, жи­те­ля На­ход­ки и фа­на­та мест­ной фут­боль­ной ко­ман­ды Илью Бо­ро­да­ен­ко вра­чам спа­сти не уда­лось. – S. N.). Очень любил гонять на разные социальные форумы тоже.

 

— Какую музыку исполняешь?

— Это рэп о том, что вы не видите или не хотите видеть. Рэп, не касающийся мирка обывателя, в нём много о беспорядках, о параллельном мире сумасшедших и непохожих на вас людей другого общества, о котором, я думаю, рано или поздно придётся узнать каждому в этой стране.

— Как вообще в Чите жизнь?

— Идёт своим чередом, шесть тысяч километров от столицы – по большей части люди живут своей жизнью. Вот, к примеру, 11 декабря: в Москве фанаты бунтуют на Манежке, паника, все ждут революции, а из провинции приходит сообщение: «А Мишка-то Аньке шубу купил!». Люди там агрессивны. Но агрессивны к себе же самим. То есть у них есть недовольство своим положением. Но злятся они на таких же как они. Вот если кому-то живётся чуть хуже, значит, тебе чуть лучше. Ждут лучших дней.

— А правда, что ты имеешь отношение к движению антифашистов, то есть к «антифа»?

— Нет, таких слов вообще старюсь избегать – не люблю фанатиков. Вообще голова пухнет от всех этих заморочек сейчас – все хотят быть частью большого и опасного. Стараюсь держаться от всего подальше именно сейчас. Да и интересно наблюдать за правыми, у них состав очень даже интернациональный.

 — Что изменилось в Чите, когда из УБОПа сделали центр «Э»?

— Да что изменилось? Стали приходить оперативники домой – звать на беседу, читать твой контакт, как-то написал номер телефона в личном сообщении, так на следующий день уже позвонили эшники. Стали придумывать экстремистов, которых, по сути, нет: снимать видео на рок-концертах, ходить на футбол. Зато с на­сто­я­щей пре­ступ­но­стью всё нор­маль­но: как было, так и оста­лось. Не муд­ре­но, все силы же ухо­дят на экстремистов.