Дмитрий ЖВАНИЯ
Алексей Этманов — для современной российской действительности человек уникальный. Политиков оппозиционного толка, которые вышли из рабочей среды, в нашей стране весьма немного. И Этманов, пожалуй, самый яркий из них. Он начал с того, что создал профсоюз на автомобильном заводе «Форд», затем стал одним инициаторов создания межрегионального профсоюза работников автомобильной промышленности. В 2011-м по спискам «Справедливой России» прошёл в Законодательное собрание Ленинградской области. Но Этманов обладает важным качеством: он не подстраивается под линию какой-либо партии, призывая не путать такие понятия, как «Родина» и «режим».
Дмитрий ЖВАНИЯ. Алексей, ты много раз рассказывал, как стал профсоюзным активистом, как тебя воодушевила поездка в Бразилию. И вот прошло больше десяти лет: они стали для тебя годами разочарований или ты считаешь, что ты не зря пошёл по пути профсоюзного активизма? Чего ты сумел добиться, кроме — как мы все знаем — проведения забастовок на «Форде»?
Алексей ЭТМАНОВ: По прошествии десяти лет разочаровываться рано. Я считаю, что путь, который я выбрал, абсолютно правильный. Российские рабочие достойны уважительного к себе отношения, хорошей заработной платы и отличных условий труда, хотя наши капиталисты всё время убеждают нас в обратном. Наши всевозможные министры, нахапавшие клочки из бюджета, рассказывают о том, что оплата за труд превышает нашу производительность. Это Кудрин, например, недавно заявил…
На самом деле — за державу обидно. Во всём мире трудящиеся проходили этим путём, не давая увлечь себя ура-патриотической истерией, которая мешает достижению их простейших целей: хороших условий труда, достойной зарплаты, их представительства на законодательном уровне.
Мы братья с бразильцами. В Бразилии существует сильнейшее профсоюзное движение, которое достаточно политизированно. Оно противостоит правым и националистическим идеям, которые в этой стране тоже витают и которым по большей части подвержены буржуазия и капитал. Бразильское профсоюзное движение не даёт себя обмануть бразильским ура-патриотизмом: мол, если ты против ура-патриотических идей, значит ты — враг своего государства. Бразильцы отделяют зёрна от плевел и совершенно спокойно действуют.
Российские рабочие достойны уважительного к себе отношения, хорошей заработной платы и отличных условий труда, хотя наши капиталисты всё время убеждают нас в обратном.
Конечно, некоторая доля разочарования присутствует… Сегодня российские трудящиеся гораздо менее образованы, чем, наверное, в 1905 году, когда в рабочей среде социалистические активисты вели просветительские кружки, раскрывая антагонизм между трудом и капиталом. И бывшие крестьяне внимали лекторам! А сегодняшние наши рабочие, закончившие «заборостроительные» университеты, разобщены и позволяют собой манипулировать. Конечно, это — беда и боль наша. Из-за этого есть некоторое разочарование.
Но в тоже время я счастлив, что всем этим занимаюсь, всё же зачатки новой профсоюзной культуры удалось-таки посеять на нашу благодатную землю. Трудящиеся шаг за шагом отходят от того принципа, который у нас утвердился в постсоветское время: «я начальник — ты дерьмо». Они начинают отделять свои интересы от интересов компании и не дают себя обманывать так явно, как десять лет назад.
У меня иногда складывается такое впечатление, что советская идеология, в которой рабочий класс преподносился как гегемон общества, очень сильно вредила и продолжает вредить формированию рабочего движения. С одной стороны, рабочие никак не осознают себя продавцами рабочей силы, а с другой — к активистам, которые пытаются принести им идею самоорганизации, они относятся, мягко скажем, без уважения — как неким дурачкам. Я, например, как активист нередко сталкивался с проявлениями «пролетарской спеси». Ты как человек, который вышел из рабочей среды, что думаешь об этом?
Безусловно, так и есть. Но я бы не стал винить советские идеи о рабочем классе как гегемоне. Здесь скорее проявляется равнодушие, которое воспитывается в нашем обществе в течение последних двадцати пяти лет: закончи «заборостроительный» университет, будь один, стой за себя и будет тебе счастье. Не нужен тебе никакой профсоюз, не нужно никакое объединение — это всё красные и коммунисты придумали. Работает мощнейшая машина дискредитации коммунизма, социализма и вообще — левого движения!
И рабочие, будучи людьми внушаемыми и получающими информацию прежде всего из телевизора, зомбируются — как и другие части нашего общества — в том направлении, которое выбирает правящий класс. Поэтому для них тот, кто приходит с иной идеей, а не с той, которая звучит из телевизора, — это какие-то люди-маргиналы. В телевизоре же говорят, что эти люди — враги, «пятая колонна» и вообще — не пойми кто, а включать мозг — это очень сложно.
Сегодняшние наши рабочие, закончившие «заборостроительные» университеты, разобщены и позволяют собой манипулировать. Конечно, это — беда и боль наша.
Пока наши товарищи рабочие говорят: «Мы вне политики!». Не бывает профсоюза вне политики! Все должны давно осознать, что любое действие, направленное на улучшение экономического положения рабочих, — это уже политика. Хотя бы потому, что это — дурной пример для соседнего завода. Это политика — пусть вначале на региональном уровне, но когда она перерастает рамки региона, она становится уже серьёзной национальной политикой. Это понимают те, кто сегодня занимается политикой профессионально: всевозможные губернаторы и депутатствующие лица и исполнительная власть. Зачатки самоорганизации рабочего действия, не подконтрольного власти, они пытаются подавить всевозможными методами. Как, например, в Калуге это происходило с нашими товарищами.
Местной власти рабочая самоорганизация явно не угрожает, но она является дурным примером для всех остальных. И губернатор сразу объявляет рабочих активистов врагами народа, их прессует полиция и всё такое. Да это есть самое главное, что должны делать левые и профсоюзные активисты — обучать людей и объединять их вокруг себя. Иначе мы будем и дальше погрязать в болоте.
Коль скоро речь зашла об активистах, то это — вторая сторона медали. Ты пообщался как с теми, кого называют маргиналами, так и с теми, кто пытается стать реальными политиками под флагами левых идей: «Рот-Фронт», «Справедливая Россия», КПРФ. Способны ли в принципе все эти активисты завоевать доверие в рабочей среде, подвигая рабочих на то, чтобы они боролись за улучшение своего собственного положения?
Что есть профсоюз? Профсоюз — это представительство работников на различных уровнях ответственности. Представительство на уровне завода осуществляет заводской комитет, представительство на уровне региона — уже региональный. Представительство на национальном уровне — это уже конфедерация. Так происходит в общем-то везде. Соответственно, необходимо участие представителей профсоюзного движения в законодательной ветви нашей власти, иначе будет чистый проигрыш.
В легальной политике в нашем государстве мы пытаемся использовать те рычаги и методики, которые существуют для защиты трудящихся: то или иное законодательное начинание. Вопрос в другом: надо ли это самим трудящимся? Мы три года назад поставили вопрос о реализации положения 134-й статьи Трудового кодекса об обязательной индексации зарплаты в соответствии с инфляцией. Два года назад в Законодательном собрании Ленинградской области рассматривали законопроект, подготовленный мной по этой статье. Но буржуйское лобби оказалось мощней, и этот законопроект силами «Единой России» был похерен.
Все должны давно осознать, что любое действие, направленное на улучшение экономического положения рабочих, — это уже политика.
Аналогичный законопроект подавали наши товарищи из «Рот-Фронта» в Карелии — товарищ Степанов. Он смог продавить Карельский парламент и этот законопроект ушёл в Государственную Думу. И в конце января обещают его рассмотреть. Уже есть негативное мнение Комитета по труду. Уже есть мнения бывших профсоюзников, таких как Михаил Тарасенко, например, которые говорят, что это популистский закон, хотя они сами его и вносили.
А Конституционный суд определил, что компенсация инфляции должна проходить ежегодно в соответствии с этим законом! Наша поправка обяжет работодателей выполняет это. Они не хотят. Мы пытаемся запустить механизм сбора подписей в интернете под петицией за эту поправку. Но собрали пока около тысячи подписей — и это показательно. Мы все хотим хорошей жизни. Но должен прийти царь, который нам всё даст. Бороться, даже посредством кнопки компьютера, люди до сих пор не готовы. Это тоже приносит некоторые разочарования. Если людям это не нужно, зачем мы этим занимаемся?
Вот основной вопрос! Каждый активист, конечно, найдёт для себя ответ, зачем он занимается профсоюзной или политической деятельностью. Но чем объяснить апатию населения? Большинство женщин и мужчин имеют свои представления о человеческом достоинстве, но отстаивать его не спешат. И вот эта апатия, инертность — настоящая стена. Как её пробить? У тебя есть ответ именно на этот вопрос? Всё же ты проработал ни один год в рабочих коллективах…
Вся эта апатия произрастает из отсутствия знаний. Нашим людям перед выборами говорят: «Не ходи! Без тебя всё решат, не лезь в политику, придёт директор завода — он нормальный политик, он за тебя всё сделает». Нам всем говорят: «Сидите по углам и не высовывайтесь». Наши либералы и новые капиталисты пытаются растоптать завоевания коммунистов, социалистов, социал-демократов прошлого; трудящимся новой формации, тем, кто не застал Советский Союз, они преподносят их как нечто гадкое. Профсоюзы — это, мол, орудия коммунистов, якобы на самом деле они не нужны. Иди и покажи свои навыки и ты обязательно будешь менеджером. И вот это вбивается на протяжении четверти века!
Соответственно, очень сложно людям, подвергающимся такому зомбированию, за год-полтора поменять точку зрения. Я был точно таким же! Всё зависит от количества знаний, попавших в твою черепную коробку. Когда у тебя есть мозг и ты видишь разницу в положении объединённых трудящихся, например, в Бразилии, и трудящихся разобщённых, понимаешь, что нас дурят. Нам всё время национал-патриотические идеи в мозги вкладывают, чтобы мы не видели своего истинного врага.
Социологи выявили, что большинство российских рабочих, которые приходят на производство в постсоциалистические годы — и не будем сейчас спорить, был в СССР социализм или какая-то другая формация — относятся к своей рабочей судьбе, как к временной неудаче. Они считают, что стали рабочими, оттого им пока не повезло, но как только они найдут место менеджера, они распрощаются с рабочей профессией, даже если,будучи офисным планктоном, они будут получать меньше, чем на производстве. На твой взгляд, эти наблюдения верны? У тебя были такие примеры?
Это действительно так. Мы буквально на днях обсуждали бывшего профсоюзного активиста, который перешёл на другой завод на позицию, если можно так сказать — микроменеджера, и он уже плющит своих недавних собратьев жуткой пролетарской ненавистью. Давайте вспомним романы классика Артура Хейли, например, «Колёса» — я очень люблю его книги, в них сакральное, вечное. Он пишет: на автозавод все приходят временно, но работают поколениями. Тут тоже самое! Главное, что вложено в голову всем. Тебе внесено в голову, что ты здесь временно. Вот ты и временщик.
Всё зависит от количества знаний, попавших в твою черепную коробку. Когда у тебя есть мозг и ты видишь разницу в положении объединённых трудящихся и трудящихся разобщённых, понимаешь, что нас дурят.
У нас в профсоюзы добивался успеха там, где люди считали себя не временными, а постоянными сотрудниками, и хотели, чтобы предприятие развивалось и выживало. Люди ответственно подходили и к запросам производства, и к отстаиванию своих интересов. Конечно, временщик никогда не будет отстаивать свою зарплату и своё рабочее место посредством забастовки. Он же тут временно! Поколение временщиков — оно огромное. И им легко манипулировать.
Вернёмся к вопросам идеологии. Понятно, что борьба за индексацию инфляции — это важно и нужно. Но это частный момент борьбы. А вот в целом левая идеология сегодня отвечает запросам рабочего движения? Мне так не кажется. Одни левые предаются ностальгии по старым добрым временам с товарищем Сталиным, горюют по «украденной стране», другие занимаются общегуманистической практикой, которая с традиционной левой деятельностью имеет немного общего.
Ты меня загоняешь в рассуждения об эфемерности левого движения вообще?
Нет. Но ты сотрудничал с «Рот-Фронтом», с другими левыми организациями. Насколько их предложения, их идеология отвечает тем вызовам, которое время ставит перед нашими рабочими. Я не говорю даже о рабочем движении, потому что если оно и есть, то только в зачатках.
Если рабочее движение у нас в зачатке, то левого движения вообще нет. Есть какие-то группы людей, которые на своём флаге рисуют портрет Че Гевары или Троцкого и говорят о том, что они единственно правильные толкователи марксизма-ленинизма, а остальные какие-нибудь «исты». Нет единства среди групп и группировок по принципиальным вопросам, они малочисленны и в глазах трудящихся несерьёзны. Их мало. Они очень часто вместо того чтобы бороться с основным врагом, враждуют между собой. Выясняют, кто из них более левый.
Я же не слишком левый: немножко социал-демократ, немножко коммунист. Сегодня я не вижу реального левого коммунистического или социал-демократического движения в России. Большинство из тех, кого мы можем назвать левыми, приняли эту идею для того, чтобы самоутвердиться.
Левые переживают кризис не только в России, но и в Европе. Возьмём Францию, где крайне левые Новая антикапиталистическая партия и «Рабочая борьба» получают на выборах смехотворный один процент, более умеренный Левый фронт, который объединяет коммунистов и левых социалистов, собирает немногим больше. При этом правый Национальный фронт от выборов к выборам увеличивает свой урожай. Причём за него голосуют в основном рабочие. А ведь Франция — страна с развитой левой культурой. Значит, левые делают что-то не то и не так…
Я всё-таки не такой знаток левых во Франции, в Аргентине или где-нибудь ещё. В Европе есть свои вызовы. Остро стоит проблема с миграционной политикой, что подвигает простых трудящихся голосовать за популистов, которые говорят, что наведут в этом деле порядок. Наблюдается засилье беженцев. Я нормально отношусь к беженцам и понимаю, что люди бежали от войны. Но когда власти не имеют возможности навести элементарный порядок, местные жители начинают роптать. Я не говорю, что ИГИЛ провёл акцию в Кёльне по изнасилованию немок. Это было простое хулиганьё. Среди тех, кого задержали, есть даже гражданин Германии. Это банальный молодняк. А полиция не смогла вовремя отработать. И эта та капля воды, которая упала на мельницу нацистов. Они тут же начали проводить демонстрации.
Если рабочее движение у нас в зачатке, то левого движения вообще нет. Есть какие-то группы людей, которые на своём флаге рисуют портрет Че Гевары или Троцкого и говорят о том, что они единственно правильные толкователи марксизма-ленинизма…
Правда, у немцев достаточно сильная прививка от нацизма. Я сам участвовал в антифашистской демонстрации в Вольфсбурге. Националистическая партия купила в этом городе помещение под офис. И протестовать против этого на улицы вышли 50 тысяч человек, а всего в городе проживает 120 тысяч. Это показатель того, насколько у немцев сильна антинацистская прививка.
Безусловно, поражение или победа левых в Европе или в России будет обусловлена текущей ситуацией и той программой, которой левые предложат. У нас ситуация, отличная от европейской, у нас нет миллионов беженцев…
Но у нас есть миллионы иммигрантов, миграционная проблема есть. И не говорить об этой проблеме нельзя. Весь вопрос — что говорить. Когда рабочий забастовщик видит, что его место занимает штрейкбрехер-иммигрант, вряд ли он убеждается в правильности левой идеи солидарности с иммигрантами. Скорее он начинает прислушиваться к тому, что говорят националисты.
Безусловно. Но надо тоже вести работу и разъяснять людям, что к чему. На самом деле место забастовщика с радостью занимают не только приезжие, каждый второй русский становится штрейкбрехером, когда ему платят тройную зарплату того, кто бастует.
Борьба идёт жестокая. Власть создаёт все эти антимайданы, чтобы держать в узде и в повиновении в том числе и трудящихся, которые борются за свои интересы. Мы уже неоднократно видели, как псевдопатриотические организации пытаются пресечь и разогнать пикеты и демонстрации рабочих, которые выходят бороться за свои экономические интересы. Это очередное подтверждение того, что любое действие, борьба за экономические интересы, является большой политикой. Охранителям это не нравится. Они считают, что рабочие или учителя, требующие свои зарплаты, — это те люди, которые раскачивают их великую лодку. Пусть утонет ваша лодка, а мне дайте зарплату!
Они скажут, что ты не патриот, а шкурник. Требуешь повышения зарплату, когда «пришло время затянуть пояса»!
А для меня они не патриоты, а зомбированные и малообразованные ребятки, которые слушают догматиков, доморощенных гитлеров, рассказывающих им о чистоте русской расы. Полный бред.
Заметь, что идеология антимайдана причудливым образом апеллирует к советской традиции, отчётливо это проявилось в ДНР и ЛНР, которые подняли знамя не только «русского мира», но «многонационального сопротивления наследников СССР националистической бандеровской хунте». Так что в идеологии антимайдана рассуждения о чистоте русской расы далеко не на первом месте.
Одна из причин того, что у нас так и нет рабочего движения, заключается в том, что все социальные завоевания нашим рабочим достались на халяву — остались от советского времени. Одно отберут, другое — человек думает: «И ладно, как-нибудь перебьюсь».
Всё равно они подменяют понятие «Родина» понятием «режим». Они пытаются всем вложить в мозг, что нынешний режим — это и есть Родина. Для меня Родиной был Советский Союз и он был совершенно иным, чем нынешняя Россия. Там были Советы депутатов, возможность получать бесплатно квартиры, высшее образование и пользоваться бесплатной медициной. Этого сегодня нет. Хочется возродить Советский Союз, но только на принципах федеративности и добровольности. А не так, чтобы мы пошли и завоевали вновь «российский Туркестан».
Во время прошлой предвыборной кампании ты много говорил о необходимости создания партии рабочего класса. Изменились ли твои взгляды на эту тему за последние пять лет?
Нет, не изменились. Партия действительно нужна. Ядро этой партии создадут те рабочие, которые осознают, что реальность далека от того, что говорит «ящик»; они будут постепенно превращаться в политических лидеров и вести борьбу за интересы трудящихся.
Антимайдан прославляет Советский Союз, кто-то клеймит Советский Союз как тоталитарное государство. Но всё, что в законодательстве осталось хорошего, было принято ещё при советской системе. Взять тот же Кодекс законов о труде. И сегодня наши либералы, которые у власти — не надо говорить, что у нас у власти кто-то другой — проводят неолиберальную политику, чётко осознавая, что это будет легче делать, если народ зомбирован. Вот они этим и занимаются. Сегодня наш народ живёт на осколках советского трудового законодательства. Но потихоньку все нормальные статьи оттуда выдергиваются. Доходит до предложений о введении 60-часовой рабочей недели.
То, что завоевали в 1905 году, можно отдать спокойно в 2016-м. Кстати, одна из причин того, что у нас так и нет рабочего движения, заключается в том, что все социальные завоевания нашим рабочим достались на халяву — остались от советского времени. Одно отберут, другое — человек думает: «И ладно, как-нибудь перебьюсь». Ведь он не боролся за то, что отнимают.
У нас вся страна временщиков. Пока мы не изменим этот принцип, говорить о реиндустриализации бессмысленно. Заявим о реиндустриализации, начнём строить завод, построим его, найдём правильного капиталиста, а придёт чиновник и рейдерским захватом присвоит то, что создал правильный капиталист, быстренько распилит всё и сдаст на металлолом.
Это очень напоминает подвесной мост в горах, набранный из дощечек, и вот дощечки выдёргивают по одной. А народ ведёт себя, как корова в «Особенностях национальной рыбалки»: «жить захочешь — не так раскорячишься». И вот эти дощечки вынимают, статьи из закона выдергивают, а человек растягивается на этом мосту. Но когда последнюю дощечку вынут, он упадёт мордой в дерьмо! И осознает, что все его потуги стать каким-то менеджером разбиваются о жестокую реальность. Что все его фантазии никакой почвы под собой не имеют. И у него остаётся один только выход: будучи трудящимся, начинать борьбу за интересы трудящихся как класса — для всех. Другого пути быть не может. Это нормальная практика во всех государствах.
За последние годы произошла массовая деиндустриализация страны и в связи с этим, а также на фоне того, что людям прививают мораль потребителей, а не мораль производителей, как ты считаешь, могла бы стать сутью рабочего сопротивления тема борьбы за возрождение индустрии?
Вряд ли. Мы говорили с тобой о временщиках, когда трудящиеся временно пришли на завод. А ведь у нас в России все временщики — они все временно пришли. Кто-то пришёл временно во власть, кто-то на завод. Он себя не отождествляет с этим предприятием и плевать он хотел на то, что с ним будет. Ему нужно выкачать из него максимально для себя, вывести быстренько в оффшоры, купить новую яхту, пока его не прихватили, и туда убежать. У нас вся страна временщиков. Пока мы не изменим этот принцип, говорить о реиндустриализации бессмысленно. Заявим о реиндустриализации, начнём строить завод, построим его, найдём правильного капиталиста, а придёт чиновник и рейдерским захватом присвоит то, что создал правильный капиталист, быстренько распилит всё и сдаст на металлолом. Я не вижу возможности в нынешних условиях развития нового витка индустриализации. Совсем не вижу.
Но стать частью идеологии сопротивления эта идея может? Власть много говорит о необходимости возрождения одного, другого, третьего, фактически ничего не делая. Можно было бы ловить на слове.
Кого?
Власть…
Ты помнишь цитату из известного фильма: «Моё слово царское — хочу дал, хочу взял обратно». Ну и лови ты на слове. У нас Чайку подловили, что половина его семейства с Цапками общалось и бизнес совместный вели. Ну и что? Это всё происки Обамы! Никогда в России не жили так плохо, как при Обаме… С них взятки гладки, пока не будет той структуры, той организации людей, граждан, трудящихся, которые смогут призвать к ответу этих господ. Всё остальное ерунда. Они будут бороться за своё место под солнцем, используя любую методику. У них на зарплате сидят отличные пиарщики и социал-психологи всевозможные и социологи, которые при помощи опросов предсказывают модель развития событий.
Мы можем сколько угодно закрывать глазки от скромности и не называть вещи своими именами. И напрасно. Каждый второй чиновник — жулик. Каждый второй судья — лгун. Каждая вторая государственная структура нацелена на то, чтобы выкачивать денег, а не помогать гражданам страны. Пока не будет проведена люстрация, ничего не получится. Мошенников и обманщиков нужно гнать из государственного аппарата поганой метлой.
В деиндустриализованном обществе не работает такое традиционное орудие рабочей борьбы, как забастовка, ибо складывается парадоксальная ситуация, когда капиталист не заинтересован в работе предприятия. Бастуй — пожалуйста! Твоя работа не нужна. А реиндустриализация породила бы потребность в рабочих руках…
Мы можем сколько угодно закрывать глазки от скромности и не называть вещи своими именами. И напрасно. Каждый второй чиновник — жулик. Каждый второй судья — лгун. Каждая вторая государственная структура нацелена на то, чтобы выкачивать денег, а не помогать гражданам страны.
На самом деле — это из области фантастики. Что мы видим сегодня? Даже те капиталисты, которые хотят работать и пытаются развивать производство, являются неконкурентоспособными. У меня есть знакомые крупные сельхозпроизводители Ленинградской области. Отличные зарплаты людям платят, расширяются, развиваются. Но недавно один из них сказал, что ему придётся одну фабрику закрыть, потому что конечная себестоимость его продукции выше, чем той, которая приходит из Америки, из Европы и даже из Азии. У нас же электроэнергия выше, все косвенные платежи выше, и в итоге этот предприниматель не прибыль извлекает, а получает убытки. В итоге триста человек он отправит на улицу.
Значит, надо выйти из ВТО, закрыть внутренний рынок.
Может быть, в этом и кроется выход…
В этой связи ты не наблюдаешь пересечение интересов людей труда, которые хотят увеличить число рабочих мест, зарабатывать себе на жизнь и тех, кого ты называешь правильными капиталистами, которые хотят получать прибыль?
Нет. Даже те, которые хотят получать прибыль, в последнюю очередь думают о рабочих. Они в первую очередь думают о своей прибыли. Да и рабочие не думают об увеличении числа рабочих мест. Мы это видели на примере «Дженерал моторс»: когда он закрывался, протестовало пятьдесят человек — все члены профсоюза, а полторы тысячи сидело, засунув в рот конфету.
Я ещё раз повторяю: и левые группы и, скажем так, правильные профсоюзные активисты, которые понимают, с чем они работают, должны вести просветительскую работу. Это единственный шанс. Пока мы не заставим рабочих тратить своё личное время на работу головного мозга, мы никогда не заставим их в своё личное, свободное время выйти на митинг, пикет или написать петицию в защиту очередного закона, защищающего их самих. Запуск самоорганизации потребует очень большую отдачу от активистов. И жалко, когда они перегорают.
Предвыборную кампанию, которая фактически уже началась, можно для этого использовать? Если да, то в каких рамках?
Я не думаю, что эта предвыборная кампания будет тем действом, с помощью которого можно просветить трудящихся. Просвещение — это тяжелый кропотливый труд, многие из нас занимаются этим. Один активист говорит: «Надо ли это мне? Когда я приношу им листовку о профсоюзе, они меня посылают». Тяжело… Я уже столько лет занимаюсь этим. И сегодня я думаю: надо ли мне это? Активизм затухает. И многие понимая, что это болото, разворачиваются и смотрят в сторону, куда можно уехать, где можно приложить усилия для развития своих идей.
С помощью одного-двух митингов даже активистов на местах выявить сложно. Поиск активистов, которые будут работать для партийных, для политических нужд какой-то группы — это кропотливый труд.
Но прошлая твоя предвыборная кампания была интересной. Ты проехал с митингами по всем моногородам Ленобласти, взбудоражил их…
С помощью одного-двух митингов даже активистов на местах выявить сложно. Поиск активистов, которые будут работать для партийных, для политических нужд какой-то группы — это кропотливый труд. Наши активистские группы не растут. Наши анархо-синдикалисты тратят своё время для того, чтобы развивать рабочее движение. Но тоже не растут. И даже здоровое питание им не помогает. Нужна действительно национальная идея. Реиндустриализация может быть одним из факторов социальной мобилизации, но это не основная идея, под флагами которой соберутся трудящиеся страны. Должна быть реальная рабочая политика, которая подразумевает именно обучение трудящихся с той целью, чтобы они осознали себя классом трудящихся, классом эксплуатируемых, чтобы они понимали, что против эксплуатации придётся бороться.
Читайте также:
Алексей ЭТМАНОВ: «Наш электорат – трудящиеся этой страны»
О предвыборной кампании Алексея Этманова 2011 года:
Павел УЛЬЯНИЦКИЙ. «Прорыв» непогоды не боится
Павел УЛЬЯНИЦКИЙ. Кузьмолово становится взрывоопасным
Павел УЛЬЯНИЦКИЙ, Татьяна ЛЕОНИДОВА. Будни «Прорыва» на выходных
Максим КУЛАЕВ. Валерий Сердюков не услышал крик отчаяния из Бокситогорска
Павел УЛЬЯНИЦКИЙ. Страх Коммунара
Павел УЛЬЯНИЦКИЙ. Жители Тосно недовольны «Единой Россией»
Павел УЛЬЯНИЦКИЙ. Жители посёлка Сиверский защищают зелёные лёгкие
