Коммунизм можно описать как общество всеобщей аристократии, в котором роль крепостных (да и остальных «чернокостных») берут на себя роботы.
В чём будет главное отличие этой всеобщей аристократии от той, которую мы наблюдали в сословном обществе?
Видимо, главное отличие будет в том, что военная доблесть аристократов прошлого заменится научным энтузиазмом, потому что полный коммунизм возможен только как планетарная система и не совместим с существованием армии.
Собственно, главной проблемой коммунизма будут отношения людей с их автономным и всеобщим (т.е. искусственным) интеллектом, которые придут на смену отношениям с Богом.
Тут есть важный момент для социального анализа. Для многих правых интеллектуалов «левые» — это просто новый способ почувствовать себя аристократией через презрение к буржуазии и её ценностям, т.е. левый проект — возможность для низших классов прикинуться высшими, перепрыгнув через буржуазию. Об этом любил порассуждать Ален де Бенуа в журнале «Кризис». На этом провокационном смешении была построена газета «Идьо Интернасиональ» в 1980-х, а позже — «Лимонка» в 1990-х.
Крайне правые могут симпатизировать левым только через эту концепцию — низы, лишённые доли, отказываются смотреть на мир глазами буржуа, угнетающих их, и пробуют смотреть на буржуа глазами аристократов, презирающих всё буржуазное, как низкое и плоское. В такой оптике никаких левых в политике нет и никогда не было, а были только правые, просто сменившие социальную базу: реальная феодальная аристократия исчезла как активный политический класс и её место парадоксальным образом заняли отверженные, потому что кастовое общество не может существовать без высших каст, и они откуда-нибудь, да возьмутся, пускай даже и с самого низа пирамиды.
В такой оптике антикапиталистическая революция — это просто второе рождение аристократии как особого типа людей, без которого не может существовать социальная пирамида и который неизбежно вернётся, пусть даже и самым неожиданным образом, используя эгалитарную лексику, раз уж другой лексики в сложившейся ситуации не осталось. И по такой логике «левацкие эксцессы», вроде Пол Пота, нужно понимать через аналогии с Жилем де Ре и другими средневековыми изуверами, а создателей «больших коммунистических пространств», вроде Сталина или Мао, правильнее всего сравнивать с жестокими королями, основателями новых империй.
Конечно, я с таким «кастовым» взглядом не согласен. Такой взгляд игнорирует особую миссию пролетариата и отрицает возможность появления новых исторических игроков с новой идеологией и новым политическим проектом, языком, инструментарием. Такой взгляд замыкает историю в круговой цикл, лишая нашу жизнь той пронзительной уникальности, которую даёт нам понимание истории как длящейся линии. Но я согласен с тем, что суть аристократизма действительно в полной мере может раскрыться только в высокотехнологичном бесклассовом обществе, где… смотри этот текст сначала.
Читайте также:
