Каждый из нас был хотя бы раз свидетелем семей, в которых муж и жена тихо ненавидят друг друга, но продолжают тянуть лямку совместного быта. Чаще всего это происходит из-за заботы о подрастающих детях, иногда в силу привычки и инертности. Со стороны подобные семьи могут выглядеть вполне счастливыми и идеальными, но проведите с ними несколько вечеров – и поймёте, что погода в их домах напоминает скорей тропический ураган, чем пасторальные картинки из буклетов Свидетелей Иеговы.
Отношение значительной части россиян к кандидату в президенты России Владимиру Путину вполне вписывается в рамки подобного «несчастливого брака». Былая симпатия всё больше уступает место бытовым проблемам, которые напрочь затмевают реальные или мнимые заслуги. Однако и расторгнуть отношения вроде как боязно. Пусть хоть невзрачный и плюгавенький, пусть бьёт, — а бьёт, значит, вроде как и любит, — но зато свой, привычный. Именно этот эффект «любви-ненависти» в политике получил определение «тефлоновый».
Впервые так стали говорить о британском премьер-министре Тони Блэре. Будучи одним из самых успешных лидеров Лейбористской партии Великобритании, он умудрился победить на трёх выборах, обладая самым высоким негативным рейтингом среди политиков Туманного Альбиона. Блэр начал свое восхождение к политическому Олимпу с небывалой модернизации Лейбористской партии. На очередном партийном съезде практически 90% делегатов поддержали его идею об отмене четвёртого пункта программы лейбористов, в котором говорилось о национализации средств производства.
Вслед за этим Блэр уменьшил влияние профсоюзов на внутреннюю политику партии, превратив лейбористов в «общенациональную партию». Вместо британского рабочего класса, объединённого в профсоюзы и голосующего за свою партию, он сделал ставку на политических консультантов и дружбу с всесильными медиа-магнатами – такими, как Руперт Мердок. На волне усталости от 18-летнего правления консерваторов молодой и вечно улыбающийся Тони выглядел весьма выигрышной альтернативой осточертевшим и погрязшим в скандалах тори.
Однако очень скоро британцы поняли, что «новые лейбористы» и их лидер совсем не спешат избавить Англию от ужасающих последствий тэтчеризма. Напротив, процесс приватизации образования, сокращения социальных программ и новые преференции для финансистов из Сити составляли суть политики, проводимой Блэром. Всё это сопровождалось защитой постмодернистского политкорректного мультикультурализма и треволнениями по поводу экологии. По мнению «новых лейбористов», это должно было придать неолиберальному капитализму «человеческое лицо».
Последней каплей, казалось, переполнившей терпение британцев, стала поддержка Блэром вторжения США в Ирак. Миллионная антивоенная демонстрация в Лондоне и очень популярная среди рядовых англичан кампания за вывод войск из Ирака и Афганистана должна была поставить в политической карьере премьер-министра Блэра жирную точку. Однако он сумел победить на своих третьих выборах. Впрочем, его победа оказалась пирровой. Менее чем через два года он покинул Даунинг-стрит под угрозой обвинения в коррупции. От былой его «тефлоновости» не осталось и следа. Сами лейбористы оказались неспособны выиграть выборы, и заняли место оппозиции, уступив власть коалиционному правительству консерваторов и либералов.
«Тефлоновый Тони» удивительным образом напоминает нашего отечественного Национального лидера. Та же политическая непотопляемость — скандалы, провалы и катастрофы, сопровождающие его двенадцатилетнее правление, кажется, не оставляют никаких следов на его белом плаще. Однако опросы социологов дают ему те самые 60—66 % голосов избирателей, так необходимых для дальнейших реформ по превращению образования и медицины в рынок услуг, по увеличению пенсионного возраста и других «болезненных, но необходимых преобразований». В зачищенном политическом пространстве его фигура возвышается подобно Останкинской телебашне. Если Тони Блэр приобрёл свою «тефлоновость» не в последнюю очередь благодаря десятилетиям «военного тэтчеризма», сменившимся невнятным блеяньем Джона Мэйджора, то Владимир Владимирович сам выступил кузнецом своего счастья. Тщательно конструируя политическое пространство, вытравливая всякую возможность альтернативы, подкупая и угрожая, он окружил себя политическими пигмеями, которые должны были превратить этого небольшого роста президента в политика-гиганта.
Однако, как известно всякой домохозяйке, обращаться с тефлоновой посудой надо очень аккуратно. Любая царапинка грозит превратить тефлоновую поверхность из антипригарной в ядовитую и опасную для здоровья. Декабрьские митинги и протестное голосование в крупнейших городах центральной России стали той самой царапиной на тефлоновом покрытии Путина. Эти царапины ещё не велики, но бушующий поблизости от нашей «тихой гавани» мировой экономический кризис может расширить и углубить их. И когда тефлоновые доспехи упадут с плеч Путина, многие из тех, кто отдаст ему свой голос, будут разочарованы тем, что он – всего лишь человек.
Надо содрать тефлон с этого куска слизи, как в Крошке Цахесе в интерпретации Кукол.