Илья ПОЛОНСКИЙ
Передовая наука, не только гуманитарная, но и естественная, испокон веков шла бок о бок с вольнодумием. Особенно в те далекие времена, когда само занятие естественными науками было, по сути, вызовом освященному господствующей идеологией социальному порядку. Лучшие умы своего времени встречали серьёзнейшие препятствия на благородном пути постижения тайн мироздания, устройства человеческого тела, поиска причин появления болезней и способов их лечения.
Шум волн внушения
В Средние века психические заболевания, например, не лечились вообще. Сумасшедшие либо свободно разгуливали по городам и сёлам, пользуясь статусом «юродивых», «богом обиженных», либо же от них старались избавиться, заточая их в трюмы «кораблей дураков», которые беспрерывно бороздили прибрежные воды, делая краткие стоянки в портах.
С зарождением капиталистических отношений ситуация несколько изменилась. «Европейское общество в XVII веке стало совершенно нетерпимым по отношению к безумцам», — писал Мишель Фуко, подробно рассматривавший историю безумия в классическую эпоху. Сумасшедших, равным образом, как и нищих, бродяг, пьяниц, преступников, проституток и прочие антисоциальные и асоциальные элементы, стали заточать в «работные дома», где их заставляли трудиться, не выплачивая, естественно, никакого жалованья и содержа крайне скудно. Разумеется, что ни о каком лечении, как и в предыдущие столетия, речь не велась. Что же касается обычных людей, у которых были определённые проблемы психологического характера, то им оставалось лишь одно — идти на исповедь к священнику, от которого можно было ожидать только одного — пожелания чаще и больше молиться.
Однако примерно в то же время, когда в Англии, Франции, Германии и других странах Европы функционировали работные дома, светлые умы пытались найти способы излечения нервных и психических заболеваний. Зарождалась новая наука — психотерапия, первое столетие развития которой с полным на то правом можно назвать столетием гипноза.
Искусство гипноза было известно человеку с глубокой древности. Но в мрачную средневековую эпоху любой, пытавшийся практиковать гипноз, на сто процентов рисковал быть причисленным к колдунам, ведьмам и прочим «прислужникам дьявола». Его участь была предрешена — арест, пытки и гибель на костре «святой инквизиции».
Ситуация изменилась лишь в Новое время, с ослаблением церковного гнета. Причём, разумеется, о том, чтобы практиковать гипноз в таких бастионах католической реакции, как Испания, Италия или Португалия, не было и речи. Другое дело — просвещённая Франция. Именно там, незадолго до Великой Французской революции, появился некий Франц Антон Месмер (1734-1815), уроженец Вены, о котором ходила слава мага и волшебника. Хотя всё «волшебство» Месмера состояло во владении техникой гипноза. Он мог, например, вызвать у человека ощущение холода, заставив поверить, что тот находится среди льда и снегов. Мог заставить слышать шум волн, и человек был уверен, что в данный момент находится на берегу моря.
Сеансы Месмера вызывали неоднозначную реакцию парижан. Консервативное большинство, особенно католическое духовенство, а также завидовавшие гипнотизёру врачи и учёные, относились к нему с нескрываемой неприязнью. В 1784 году представители Парижской академии, которую гипнотизёр известил о своих опытах, объявили Месмера жуликом и шарлатаном. Через несколько лет произошла Великая Французская революция, и никому уже не было дела до гипнотических опытов. Всеми покинутый и забытый, Месмер умер в Швейцарии в 1815 году.
Однако, помимо скептически настроенных критиков и отъявленных ненавистников, появились у Месмера и не менее горячие сторонники. Одним из них был аббат Фариа. Человеку, хорошо знакомому с произведениями Александра Дюма-сына, имя аббата Фариа покажется знакомым. И не зря -писатель назвал так одного из героев «Графа Монте-Кристо» — узника, заточённого в замке Иф, взяв за прототип реально существовавшую личность, о которой и пойдёт речь ниже.
Командир санкюлотов из Гоа
Аббат Фариа был человеком удивительной судьбы и не менее удивительных дел. Он родился в 1756 году в небольшой португальской колонии Гоа, что на западном побережье далёкой Индии. Сегодня Гоа — наиболее популярное место отдыха туристов, в том числе и россиян, на берегу Индийского океана. Пляжи Гоа притягивают и денежных обывателей, и неохиппи, желающих прикоснуться к индуистской цивилизации без особых трудов. Однако тогда, двести шестьдесят лет назад, Гоа было всего лишь форпостом португальской колониальной империи в далёких южных морях.
Ещё в 1541 году в Панаджи — столице владения Гоа, лиссабонские миссионеры воздвигли Церковь непорочного зачатия, ставшую символом постепенного распространения христианства на берегах Индии. В Гоа, как и во многих других португальских колониях, представители местной знати часто принимали католичество, что обеспечивало им более прочное положение и способствовало карьере в любой отрасли, будь то служба в административном аппарате, армии, научная деятельность или коммерция. Семья де Фариа не была исключением — отец будущего аббата Каэтано де Фариа происходил из рода индийских брахманов, принявших христианство. Супруга Каэтано де Фариа — мать будущего аббата — была португалкой. При рождении их сын получил имя Жозе Кустодио де Фариа и кто бы мог подумать, что в этом типичном португальском креоле из Гоа течёт кровь брахманов.
Каэтано де Фариа как весьма образованному человеку было тесно и скучно в колониальном Гоа. Когда сын подрос, и ему исполнилось 15 лет, отец увёз его в Португалию. В Лиссабоне отец и сын пробыли недолго и отправились в Италию, в Рим, где отец окончил медицинский факультет университета и получил степень доктора медицины, а Жозе Кустодио получил богословское образование и в 1780 году стал доктором теологии. «Дипломированными специалистами», как сказали бы теперь, отец и сын де Фариа вернулись в Лиссабон. Здесь отец стал исповедником королевской четы, а сын получил пост священника в королевской церкви. Все бы ничего, но в 1788 году оба доктора де Фариа практически бегут из Португалии и переселяются в Париж.
Исследователи полагают, что причиной их бегства послужило раскрытие заговора, в котором они могли участвовать. А хотели заговорщики, ни много, ни мало, а полного отделения Гоа от метрополии. Но и в столице Франции отец и сын, по-видимому, проявили политическую неблагонадёжность, так как младший де Фариа вскоре был арестован и брошен в Бастилию. Нескольких месяцев, проведённых в тюрьме, хватило Жозе Кустодио де Фариа для того, чтобы первый раз войти в историю в качестве … изобретателя стоклеточных шашек.
Один из надзирателей, служивших в Бастилии, был заядлым игроком в шашки и аббат, чтобы скоротать время, часто с ним играл, но каждая партия длилась недолго, и приходилось начинать её заново. Тогда, чтобы продлить время игры, де Фариа и придумал стоклеточные шашки.
Неизвестно, сколько ещё месяцев или даже лет предстояло провести аббату Жозе Кустодио де Фариа в тюрьме, но, на его счастье, началась революция. 14 июля 1789 года народ штурмом взял Бастилию и выпустил всех узников. Молодой Фариа приветствовал революцию, соответствовавшую его прогрессивным убеждениям.
Мало сказать приветствовал — он стал её активным участником и получил под своё командование отряд санкюлотов (вооружённой городской бедноты). Сражаясь во главе отряда, недавний заключённый Бастилии доказал, что и военное дело дается ему не хуже богословия. Вполне возможно, что аббат Фариа нашёл бы себе новое призвание в качестве военачальника революционной армии, если бы не установившаяся в 1793 году якобинская диктатура. Развязавшие массовый террор якобинцы культивировали в стране атмосферу всеобщего страха и подозрительности. В якобинской Франции процветала шпиономания и охота за настоящими и вымышленными «врагами народа».
Естественно, что в каждом иностранце видели, в первую очередь, шпиона. Сначала арестовывали и казнили, а уже потом разбирались, или же не разбирались вовсе. Смуглолицый индо-португалец Жозе Кустодио де Фариа не походил на француза. Возможно, были у него и политические недруги, у которых этот учёный-революционер вызывал ненависть своей прямотой и радикальностью суждений. Как бы там ни было, но аббат был вынужден бежать из Парижа.
Узник замка Иф
Скрываясь от преследований якобинцев, Жозе Кустодио де Фариа пробрался на юг Франции. Здесь в средиземноморских портовых городах царила более свободная атмосфера, чем в Париже. По крайней мере, состав населения здесь был более интернациональным, и к смуглой коже местные жители, привыкшие видеть арабов и берберов из соседних стран Северной Африки, итальянцев и испанцев, относились без подозрений. Беглый аббат обосновался в Марселе, где, по некоторым сведениям, даже получил звание профессора местной академии и занялся преподаванием медицины. Однако, научные интересы, как бы сильно они не занимали Жозе Кустодио, не могли пересилить в нём стремления к политической деятельности.
Свержение якобинской диктатуры в 1794 году привело к власти во Франции правительство, откровенно ориентированное на защиту интересов буржуазии. Состояние кучки богатеев росло как на дрожжах, народные же массы стремительно нищали. В этой ситуации многие горячие сторонники радикальных преобразований чувствовали необходимость в подготовке новой революции, нового выступления народных низов, которое бы смело власть эксплуататоров и построило бы общество истинного равенства, свободы и справедливости.
Радикалы ориентировались на идеи, высказывавшиеся ранее первыми утопическими коммунистами — Габриэлем Мабли, Морелли, Жаном Мелье. Возникла революционная подпольная организация, названная «Заговор во имя равенства». Её достаточно подробно описал в одноимённой книге один из уцелевших после суда участников организации Филиппо Буонарроти (1761-1837).
Возглавил «Заговор во имя равенства» тридцатипятилетний юрист Франсуа Ноэль Бабёф (1760-1794). Сын солдата, в юности вынужденный работать землекопом на строительства канала, он самостоятельно освоил грамоту и, поступив на службу писарем, продолжал самообразование, изучая философские и исторические труды, но, прежде всего, — сочинения утопических коммунистов. В память о знаменитых народных трибунах Древнего Рима братьях Гракх, Франсуа Ноэль сменил имя на Гракх Бабёф. Но в отличие от утопических коммунистов прошлого, Гракх Бабёф не только мечтал о свободном и справедливом обществе, но и стремился претворить эти мечты в жизнь. А сделать это, по его убеждению, можно было только революционным путём — с помощью вооружённого восстания. Во многих французских городах были созданы тайные филиалы «Заговора во имя равенства».
На юге Франции сеть революционеров возглавил работавший в это время помощником преподавателя гимназии города Ним Жозе Кустодио де Фариа. От борца за отделение колонии Гоа от метрополии, вольнодумца и участника Великой французской революции он проделал вполне закономерный путь и стал революционным коммунистом — сторонником тотального переустройства современного ему общества. Однако властям удалось выйти на след революционеров, которые казались им гораздо опаснее любых якобинцев. Провокатор выдал участников организации. 27 мая 1797 года Гракха Бабёфа казнили на гильотине, его соратников заключили в тюрьмы.
Был схвачен и аббат Фариа. Его доставили в Марсель и заточили в знаменитый замок Иф, в котором он был обречён гнить заживо в одиночной камере. По сюжету «Графа Монте-Кристо», так оно и случилось: аббат Фариа, показанный глубоким старцем, «вечным узником» замка Иф, помог бежать Эдмону Дантесу, но сам умер в заключении. В действительности же всё было совсем по-другому.
Как уже говорилось, ещё до революции аббат Фариа увлёкся гипнозом и стал последователем Месмера. Полученные им в то время знания и навыки несказанно помогли в тюрьме. Чтобы не сойти с ума и не потерять человеческий облик, Жозе Кустодио регулярно прибегал к самовнушению и гипнозу, в том числе используя и тот опыт, который он получил ещё в Гоа, наблюдая индийских йогов. Самое главное — он не терял веру в себя и оставался оптимистом. Семнадцать лет ужасных лет, проведённых в камере замка Иф, не сломили этого удивительного человека. Жозе Кустодио да Фариа вышел на свободу, пусть и шестидесятилетним стариком.
Недолгие годы, которые аббат Фариа прожил после выхода из заключения, вписали его в историю не только как изобретателя стоклеточных шашек, революционера-коммуниста и «долгосрочника» замка Иф, но, прежде всего, как одного из основоположников психотерапии. Седой смуглый человек, за плечами которого была столь богатая и насыщенная событиями, радостными и трагическими, жизнь, поселился в Париже и открыл в доме 49 на улице Клиши собственные магнетические классы, в которых проводил сеансы гипноза с взрослыми людьми и детьми, и даже с домашними животными.
Во время сеанса доктор, казавшийся многим чародеем, использовал два приёма внушения — либо, не мигая, смотрел в глаза испытуемого, говорил «Спите!», и пациент засыпал, либо подходил к испытуемому, повелительным тоном, приказывал «Спите!» — и тот засыпал. В современной психотерапевтической науке оба этих приёма носят имя аббата Фариа и входят как классические во все учебники для студентов.
Как и Месмер, аббат Фариа нажил множество врагов. Служители церкви, учёные мужи и врачи все как один бросились обвинять его в шарлатанстве. Старому человеку, измученному годами борьбы и тюрьмы, снова грозила опасность. И он, не желая на исходе жизни, с подорванным здоровьем и исчезающими силами вести открытую борьбу, предпочёл уйти в подполье. Официально аббат Фариа прекратил свою практику. Он покаялся в грехах, получил прощение и маленький церковный приход, после чего стал вести жизнь скромного сельского священника. Кто бы мог подумать, что этот смиренный, вроде бы сломленный человек, продолжал свою деятельность, правда, в той форме, на которую ему хватало сил. Именно в это время он написал свою книгу «О причине ясного сна, или исследование природы человека, написанное аббатом Фариа, брамином, доктором теологии». В ней он пришёл к выводу, что все люди, в той или иной степени, внушаемы. Без внушения нет и не может быть ни гипноза, ни гипнотического лечения.
В 1819 году аббата Фариа не стало. Гоа больше не португальская колония, а штат Индии. В его главном городе Панаджи есть памятник — над женщиной наклонился священник. Это аббат Жозе Кустодио де Фариа. Человек, вошедший в историю не столько как реальный ученый и революционер, а как персонаж всемирно известного романа Дюма, но по праву должный занимать почётное место среди других искателей и вольнодумцев, борцов за счастье человечества.
Илья Полонский, декабрь 2007 – сентябрь 2013
