Это — глава из брошюры Андрея Исаева «Экономическая демократия. Современная идеология традиционных профсоюзов России», изданной в 1997 году.Называется она «Экономическая демократия, идеалы гуманизма и ценности христианской цивилизации». Когда эта брошюра вышла, мало кто мог предполагать, что вскоре её автор, на тот момент — ведущий сотрудник информационно-исследовательского центра рабочего и профсоюзного движения «КАС-КОР», редактор профсоюзной газеты «Солидарность», превратится в депутата Государственной думы, а затем — важного члена «партии власти». Так, Исаев станет одним из разработчиков нового Трудового кодекса, сокращающего права работников, проголосует за повышение возраста выхода на пенсию. Да много чего сделает такого, что отнюдь не вытекает из того, что он в своей брошюре написал. Однако эволюция Исаева, вот уже 20 лет заседающего в Государственной думе, никак не порочит его старый текст. Это не просто хороший текст. В принципе на его основе могло бы появиться в России христианское синдикалистское движение. Может быть, ещё и появится. И какая разница — согласен автор со своим старым текстом или нет.
А пока не грех посетить конференцию «Крест и молот. Христианские церкви и профсоюзы», которая начнётся 23 января 2019 года в 19 часов в петербургском Храме Преображения Господня. Ведущий конференции, кандидат исторических наук, председатель профсоюза «Трудовая Евразия» Дмитрий Жвания, который, как и Исаев, в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века был активистом Конфедерации анархо-синдикалистов, прочтёт доклад о христианской трудовой этике.
— Современная рыночная экономика в достаточной степени бесчеловечна, и последствия этого ощущаются всё более отчетливо. Это и отчуждённый труд, и экологический кризис, явившийся следствием грубо потребительского отношения к природе, и нездоровая структура потребления, которая поддерживается в интересах монополий.
Ни для кого не секрет, что потребительский рай в меньшинстве богатых стран достигается, во-первых, ценой чудовищной эксплуатации природных ресурсов, значительная часть которых расходуется на выпуск излишней — перепроизведённой — продукции, а, во-вторых, за счёт недопотребления народов бедных стран. В угоду табачным корпорациям реклама ежедневно толкает на путь медленного самоубийства миллионы людей, в том числе детей и подростков, Жизнь и труд в индустриальном обществе оказались поставлены вверх ногами: дисциплинированный гражданин уже не работает, чтобы жить, а живет, чтобы работать.
Миллионы людских судеб «съедаются» производством огромного количества заведомо бессмысленной, с точки зрения человеческих потребностей, продукции (например, новейших вооружений) или функционированием грандиозного бюрократического аппарата. И уже маячит на горизонте коллапс индустриального общества — эксперты предсказывают исчерпание энергоресурсов первой половине XXI века.
Под предлогом глобализации и создания единого экономического пространства отменены или поставлены под сомнение многие завоевания трудящихся.
Вынужденный переход от свободного рынка к режиму экономии как раз и может побудить элиту к отказу от демократии и замене её на авторитарные порядки. Первые шаги в том направлении уже предпринимаются. Под предлогом глобализации и создания единого экономического пространства отменены или поставлены под сомнение многие завоевания трудящихся. Повсеместно навязывается новое более жёсткое трудовое законодательство. Причём демократические власти мало считаются с мнением реального большинства. В Южной Корее это даже стало причиной всеобщей забастовки о настоящими уличными боями в конце 1996 — начале 1997 года. Не осталась в стороне от процессов глобализации и Россия.
Однако ситуацию вполне можно было бы изменить уже сейчас, если бы решения в сфере экономики принимала не кучка крупнейших собственников и высших начальников, а все граждане, которых эти решения касаются.
Переход к экономической демократии — необходимое, но ещё недостаточное условие для гуманизации общественного производства и экономики в целом. Потребуется огромная работа по переходу на экологически чистые и ресурсосберегающие технологии, формированию здорового спроса и культуры потребления и самое главное — по изменению общественных приоритетов, признанию: примата нравственности над производством. Но всё это будет более реально в условиях экономической демократии, нежели сейчас, когда в стране безраздельно властвуют люди, утратившие совесть в боях за капитал.
Жизнь и труд в индустриальном обществе оказались поставлены вверх ногами: дисциплинированный гражданин уже не работает, чтобы жить, а живет, чтобы работать.
Впрочем, заговорив о нравственности в экономике, мы коснулись довольно тонкой материи. В современном обществе при отсутствии реального народовластия понятие демократии приравняли к плюрализму, то есть многообразию. В том числе существует и большой плюрализм в вопросах нравственности. Применительно к исследуемой теме он проявляется, в частности, в одновременном существовании, наряду с прочими, либеральной идеологии, которая рассматривает экономический эгоизм и стяжательство в качестве добродетелей, и взглядов тех, кто вслед за Нечаевым и Лениным считает нравственным всё, что способствует победе революции и коммунизма.
Для сторонников этих точек зрения понимание, что есть нравственное в экономике, будет радикально отличаться от излагаемых здесь взглядов. Исходя из этого скептики могут предложить вообще обойтись без рассмотрения подобных вопросов. Однако абсолютное стремление сохранять плюрализм как некую ценность делает невозможным не только социальный прогресс, но и вообще какие-либо осмысленные действия из-за неспособности выбрать какой-то определённый вектор развития. Ведь любой сделанный выбор есть акт воли, сужение многообразия. А выбирать нам приходится постоянно.
По вопросам — что нравственно, а что нет — бессмысленно вести теоретическую дискуссию. Выбор в этом вопросе лежит не в плоскости научного знания, а определяется такой категорией, как совесть.
Потребуется огромная работа по переходу на экологически чистые и ресурсосберегающие технологии, формированию здорового спроса и культуры потребления и самое главное — по изменению общественных приоритетов, признанию: примата нравственности над производством.
Тем не менее представляется бесспорным тот факт, что основные ценности морали и нравственности современной европоцентричной цивилизации имеют в качестве своей фундаментальной основы христианство как религию и мировоззрение. На христианских заповедях воспитаны поколения, его традиции оказали влияние на формирование взглядов даже самых радикальных атеистов, таких, как, например, Маркс.
Либерализм — идеология свободного рынка — вступает в конфликт с христианской нравственностью, провозглашающей нестяжательство и любовь к ближнему, и уподобляется при этом человеку, пилящему сук, на котором сидит.
Ведь даже сообщество экономических эгоистов не может существовать без уважения к закону, к правам других людей, без хотя бы неполного следования библейскому принципу: поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Иначе это общество, оставшееся без правил игры, будет разодрано противоречиями. Но либерализм не формирует этих ценностей, а разрушает их. «Не собирайте себе сокровищ на земле» (Мф. 8: 19), «удобнее верблюду (канату) пройти сквозь игольные уши, чем богатому войти в Царствие Божие» (Лук. 18: 25), «не можете служить одновременно Богу и мамоне» (Мф. 8: 24) — эти принципы недвусмысленно противоречат монетаристским теориям.
Таким образом, получается, что либерально-рыночная экономическая система в определённом смысле живёт за счёт уничтожаемых ею традиций христианства, как наша индустрия живёт за счёт уничтожаемой ею природы. Но ведь и то, и другое не может продолжаться до бесконечности. Рано или поздно это должно завершиться глобальным крахом. И если мы хотим попробовать его избежать, то нам следует как можно скорее отказаться от либеральной модели развития.
Либерально-рыночная экономическая система в определённом смысле живёт за счёт уничтожаемых ею традиций христианства, как наша индустрия живёт за счёт уничтожаемой ею природы.
Впрочем, из вышесказанного следует и ещё один важный вывод. Да простят меня воинствующие безбожники — но любые социальные новации, авторы которых искренне желают блага нашей стране, в числе прочего должны проходить тестирование и на их соответствие христианской морали, как единственной реальной основе общественной нравственности. Не должны стать исключением из этого правила и идеи экономической демократии.
Среди части общественных деятелей России, причисляющих себя к православным христианам, укоренилась последнее время точка зрения о несовместимости православия с любыми формами демократии. Одно «патриотическое» издание даже выходило, имея в качестве девиза высказывание Иоанна Кронштадтского: «Демократия в аду — а на небе царство».
Не будем вступать в богословские споры: есть ли в аду народовластие и следует ли понимать Царствие Небесное как эквивалент самодержавной монархии. Подчеркнём лишь, что подобный подход никогда не только не догматизировался, но даже официально не одобрялся Церковью. В заявлении Патриарха и Синода от 28 декабря 1996 года о демократии как таковой говорится в положительном контексте: «Церковь хотела бы напомнить о том, насколько важна свобода для полноты человеческого бытия. Свобода самовыражения, познания, поиска истины, выбора жизненного пути, передвижения, реальная, а не декларированная свобода совести — всё это является несомненным успехом развивающейся российской демократии». При этом архипастыри в своём заявлении подчеркивают, что не желают «вступать на поле политических симпатий и антипатий» и вмешиваться в политическую борьбу. Нам представляется эта позиция Патриарха и Синода чрезвычайно важной и разумной.
Любые социальные новации, авторы которых искренне желают блага нашей стране, в числе прочего должны проходить тестирование и на их соответствие христианской морали, как единственной реальной основе общественной нравственности.
Попытки использовать христианство для обоснования определённого общественно-политического строя — будь-то самодержавная монархия или демократия — кажутся нам неправомерными. Сводить явление Христа к обоснованию какой-либо социальной или политической доктрины ещё менее благодарное занятие, чем заколачивание гвоздей микроскопом или использование геометрии Лобачевского для кройки костюма.
В разные исторические эпохи совершенно разные политические системы были более, чем другие полезными для целей, которые «не от мира сего». Поэтому, видимо, есть смысл говорить только о том, способствуют или нет те или иные общественные институты реализации нравственных ценностей и прав личности, принципу её духовной свободы, заложенному в христианстве.
Идеи экономической демократии, на наш взгляд, вполне соответствуют или во всяком случае не противоречат духу христианства.
В послании III съезду ФНПР Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II напомнил, что тема труда, жизни и прав трудового человека всегда находилась в центре внимания Церкви. «Труд человеку заповедан нашим Творцом изначально. История человечества является историей труда… Церковь, берегущая и передающая Божественные предания и сокровища многотысячелетнего человеческого духовного опыта, знает, что, несмотря на все связанные с ним тяготы, труд может и должен быть свободным и радостным. Трудящиеся — это основа любого государства…», — говорится в послании.
В современном обществе при отсутствии реального народовластия понятие демократии приравняли к плюрализму, то есть многообразию. В том числе существует и большой плюрализм в вопросах нравственности.
Человеком труда был Иисус Христос, явившийся в мир не как император или вельможа, а как ребёнок из семьи назаретского плотника. В трудах добывали себе пропитание апостолы. Их проповедь была обращена в первую очередь к простым работающим людям: рыбакам и ремесленникам. Никому иному как святому апостолу Павлу принадлежит столь полюбившаяся коммунистам заповедь: «Кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2.Фсс. 3:10).
Богатство и алчность категорически порицались апостолами. «Имея пропитание и одежду, будем довольны тем, — говорит Павел. — А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть, и но многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствия и пагубу; Ибо корень всех зол есть сребролюбие» П.Тим. 6: 8-10). Творческое, неотчуждённое отношение к труду демонстрирует нам евангельская притча о талантах. В ней мудрый хозяин (работодатель) поощряет самостоятельность работников в применении их талантов.
В традициях первохристиан был принцип свободного обсуждения общего дела, отказ от владычества (сверхэксплуатации), понимание руководства как служения в полном соответствии с принципом, провозглашенным Христом: «Вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими; Но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугой. И кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Мф. 20: 25-27). Первые дьяконы (управленцы) церкви были избраны первохристианами, и апостолы рукоположением лишь утвердили выбор общины.
Православию особенно свойственен принцип соборности. Он не исключает особой роли руководителей, но устанавливает совместное обсуждение всеми членами коллектива общих дел, принятие собором важнейших решений.
Католическая Церковь разработала собственное социальное учение, которое было изложено в папских, энцикликах Rerum novarum (1891 г.), Quadragesimo anno (1931 г,), Mater et magistra (1962 г.). В них идеи чистого либерализма — и развитие по пути финансового империализма — были однозначно осуждены.
Последовательное воплощение христианских принципов в труде означает доверие между людьми, ответственность каждого за своё дело, а значит — уход от наёмного рабства. «Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучше воспользуйся, — говорит апостол. — Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков» (l.Kop. 7: 21-23).
Долгие десятилетия по не зависящим от неё причинам Русская Православная церковь была лишена возможности формулировать свою позицию по социально-экономическим допросам, и сегодня она через упомянутые нами заявления и послания делает первые шаги в этом направлении, однозначно принимая сторону «труждающихся и обременённых». Это не может не радовать профсоюзы, которые получают в лице Церкви авторитетного союзника.
Западное христианство имело больше возможностей для формулирования своих позиций в этом вопросе. Католическая Церковь разработала собственное социальное учение, которое было изложено в папских, энцикликах Rerum novarum (1891 г.), Quadragesimo anno (1931 г,), Mater et magistra (1962 г.). В них идеи чистого либерализма — и развитие по пути финансового империализма — были однозначно осуждены. Католическая Церковь выступила за права трудящихся, профсоюзов и сформулировала программу, которая, по оценке ведущего теоретика германской социал-демократической партии Вилли Айхлера, чрезвычайно близка идеям экономической демократии.
